война, а полигоны

И парадные прогоны –

В прошлой жизни, где нас нет…

От отчаянья спасаюсь,

Зубы, стиснув, не боюсь.

Я собрался, постараюсь.

Я же обещал – вернусь.

Так бывает

Так бывает – прорывает.

И в тебе тот снег не тает…

Ты держись там, не грусти.

Я вернусь ещё. Прости.

Так бывает – нас взрывает.

С парашютом – в бездну, в ночь…

Твой любимый улетает…

Навсегда? Зачем? Помочь?

Так бывает – отступают.

Тянут тех, кто не дошёл.

За собой мосты взрывают…

Я в разведку. Я пошёл…

Я в Париж с ним не хотела

Как смешно и как нелепо:

Мы в Париже, ресторан.

– Чёрную икру? – Нет хлеба!

И еще воды. Стакан…

Как смешно: – Венчаться будем?

– Мы? Венчаться? На хрена?

Через месяц всё забудем.

Я – гражданская жена.

Как смешно и как обидно:

– Отойду. Мне позвонить…

Сквозь ресницы явно видно –

С милой будет говорить.

У меня напряг, он скажет,

У меня опять аврал.

Текст готовил. Не промажет.

Он всегда, как мне, ей врал.

Я в Париж с ним не хотела.

Я хотела в лес к костру.

И гитару. Я бы спела.

Но другому. Не ему.

Но другой хотел вернуться

С необъявленной войны…

Не вернулся. Струны рвутся.

Всё, Париж… И всплеск струны…

Мы выбираем путь особый

Есть люди – закрывают двери,

Есть те, которые зовут…

Есть люди-прочь, они как звери,

В инопланетной черной вере –

Назло врагов к вам приведут.

И в этом соплетенье злобы,

Тепла, надежды и беды,

Мы выбираем путь особый.

Добро там самой высшей пробы.

В конце дороги дом и ты…

Ну, приказывай, вели!

Ну, приказывай, вели!

Власть твоя – до беспредела.

Ты же победить хотела.

Мы вничью же не могли!

Отступаю и сдаюсь.

И твои целую руки.

Казнь? Я казни не боюсь.

Я теперь боюсь разлуки.

И когда звонок и – сбой,

У меня рука немеет…

Как же трудно мне с тобой!

И легко. Любовь ведь греет.

Что-то мне опять не спится.

И тревожно на душе.

Эта женщина Жар-птица,

В небо рвет на вираже.

У неё глаза искрятся

И зовут меня с собой.

Мне они ночами снятся…

Засыпаю. Всё, отбой…

Про тёщу

Мать любимой – это свято

Для поэта и солдата.

Ухожу – перекрестит.

Прихожу – поймет, простит.

И нальёт, и успокоит,

Дочери разбор устроит.

Скажет: – Всё, мы разберёмся.

Мы поплачем… И напьёмся.

Скажет: «Он не виноват.

Там война, а он – солдат».

– Ты куда в платке? Ты к храму?

Ну а я – проведать маму…

Сквозь дымный сон

А сквозь дымный сон

Твои глаза.

И опять я поутру

Пью росу.

Это, видно, выпала

Полоса

Счастья, что несу тебя

На весу.

А там у опушки

В озерке лягушки,

А у меня, бедного,

Две макушки…

Где-то к нам торопится

Журавлиный клин,

Где-то в крике бьются

Строки тоски.

Ты когда проснёшься вдруг –

Не реви.

Позови меня

И потри виски.

А там у опушки

Квачут лягушки.

Сколько снов безумных

В моей подушке…

Март уже кончается,

Закрывает дверь.

Не горюй, любимая,

Впереди апрель.

Небо распогодилось,

Синью разошлось.

Думали – не встретимся.

Обошлось…

Вот так и пишутся стихи

Вот так и пишутся стихи –

На взлёте и на повороте.

И так прощаются грехи –

Когда волна угасла вроде.

Был дым, который унесло,

Был взгляд в осенней непогоде.

А я пишу тебе назло,

Хватая куст в водовороте.

Опять вираж на вираже,

Опять в коленях дрожь на дрожи.

Я не люблю тебя уже.

А ты смеёшься: – Не похоже…

Вот так и пишется строка,

Сквозь боль,

             сквозь снег непониманья,

Чтоб обратить твоё вниманье,

Стрелой пронзив наверняка…

За окном туманище…

За окном туманище –

Просто мрак!

Я твоё пристанище,

А не враг.

Порт, где укрываются

От беды.

Дом, где обращаются

К вам на ты.

Март ворчит и ёжится

Под вороний крик…

Я с тобой в разлуке быть

Не привык.

Путешествие в новый колодец

Вот вишу я, как червь,

             на верёвочке –

Пропасть снизу,

             на ножках кроссовочки.

Небо – в капельку,

             глина мажется…

Ты любила меня, мне кажется…

Устою, отбоюсь, отрекусь.

Скрипнет ворот –

             на землю вернусь.

Чарку выпью, крякнув, до дна.

Что колодец? Вот ты – глубина…

Женский монолог

Вот и кончилось это лето.

Заблудилось в застрёхах крыш.

А про наше, про бабье это,

Ты напрасно мне говоришь.