Опять зазвенел телефон, — он трезвонил весь вечер. Завтра, — подумала Оливия злобно, направляясь в спальню, к телефону, — завтра она позвонит в телефонную компанию и попросит установить ей другой номер.

— Интервью не даю, фотосъемки не разрешаю, позировать для «Плейбоя» не… — сказала она сердито в трубку.

— Ливви!

Оливия опустилась на край кровати.

— Риа! Где ты?

— В аэропорту имени Кеннеди. Послушай, Ливви, извини меня за всю эту путаницу. Но я не готова…

— Риа, слушай меня. Ты должна вернуться. Здесь все идет прахом. Всю вину за тебя принимаю я.

— Нет, не могу, пока не могу. Мама и папа сойдут с ума.

Оливия так и подскочила.

— Мама и папа? А я? Ты видела сегодняшнюю газету?

— Они думают, что я в отпуске, Ливви. Пожалуйста, не испорть все.

— Риа, Риа, черт возьми…

— Я отблагодарю тебя, клянусь, — прошептала Риа и положила трубку.

— Риа? Риа!

Молчание. Оливия издала звук, который скорее напоминал не рыдание, а рычание, и повесила трубку. Телефон зазвонил почти тотчас, она опять схватила трубку.

— Послушай, Риа…

— Это не Риа, дорогая.

Ошибиться было невозможно. Это был Эдвард Арчер. Оливия уставилась на телефон так, будто у аппарата внезапно отросли когти и хвост, потом тяжело вздохнула.

— Мне нечего вам сказать, мистер Арчер, — сказала она спокойно. — Думаю, я дала ясно это понять.

— А я думал, что мы теперь можем называть друг друга по имени. — Он засмеялся, и она тотчас представила его строгое, красивое лицо с дразнящей улыбкой на губах.

Оливия опустилась на край кровати, одной рукой держа трубку, а другою приложила ко лбу.

— Что вам надо? — спросила она устало. Воцарилась секундная пауза. Затем он снова заговорил, и в его голосе послышалась ласка.

— У тебя усталый голос, Оливия.

— Да, день был трудный.

— Ты имеешь в виду статью в этой чертовой газете? Да, я видел ее.

— Видели? — Она засмеялась, но смех был резким. — В самом деле? Я думала, что вы способны написать ее.

— Оливия, мне надо тебя увидеть.

Она опять засмеялась.

— Спокойной ночи, Эдвард.

— Не вешай трубку, — крикнул он. — Мне надо тебя увидеть. Сегодня вечером. Ты знаешь «Ноев ковчег» на перекрестке Шестьдесят третьей и Первой?

— У меня нет никакого желания встречаться с вами. — Ее голос стал почти ледяным. — Стоило ли утруждать себя звонком? Раньше, когда вы хотели видеть меня, вы врывались в мой дом как… как…

— Думаю, будет лучше, если мы встретимся на нейтральной территории. — В его голосе послышалась хрипотца. — Только там мы не будем отвлекаться от цели.

Щеки Оливии покраснели.

— Не знаю, что вы имеете в виду, — сказала она сдавленно.

— Не знаешь?

Воспоминание о его поцелуе нахлынуло на нее. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Мне нечего вам сказать. Пожалуйста, не звоните мне больше.

— Подожди, Оливия. Не вешай трубку.

— Скажите же, в чем дело?

— Я знаю о Риа Боском, — сказал он.

Оливия облизнула пересохшие губы.

— Я встречусь с вами, — тихо сказала она.

Арчер рассмеялся с явным удовлетворением.

— Я знал, что ты согласишься, дорогая, — сказал он и повесил трубку.

«Ноев ковчег» был известным и модным заведением в Ист-Сайде, и хотя Оливия никогда в нем не бывала, она смогла без труда его найти.

Зал был небольшой и прокуренный, звучала громкая, ритмичная музыка. Даже в этот будний вечер зал был полон привлекательными мужчинами и эффектными женщинами, стремящимися произвести впечатление друг на друга. Эдварда она увидела сразу. Он стоял у бара со стаканом в руке, почти на полголовы выше окружавших его мужчин и намного их привлекательнее.

У Оливии перехватило дыхание. Мир, казалось, замер, пока они смотрели друг на друга, затем он улыбнулся, поднял стакан, приветствуя ее, и залпом его выпил.

Сердце Оливии готово было выскочить из груди, когда он поставил стакан на стойку бара и пошел ей навстречу. Женщина, сидевшая рядом с ним, взглянула на него и улыбнулась быстрой, завлекательной улыбкой, но Эдвард даже не заметил ее. Его глаза были прикованы к Оливии.

На миг она почувствовала удовольствие. Но даже если он теперь знает правду, что Риа, а не она, была любовницей его отчима, Эдвард уже слишком много наговорил и столько позволил себе, что она не может его простить.

И все же, все же… Он был так красив. И так возбуждал. Каждая женщина здесь чувствовала это. Оливия коснулась распущенных волос, обрамлявших ее лицо мягким, темным овалом. Она вдруг с радостью подумала, что хорошо сделала, не поддавшись желанию надеть джинсы и свитер, а потратила время на то, чтобы облачиться в черные туфли на высоком каблуке и платье из темно-красного шелка.

По его лицу, пока он пробирался к ней, Оливия заметила, что он обратил внимание на ее туалет. Легкая улыбка, которую она хорошо запомнила, играла на его губах, и вновь чуть заметная дрожь пробежала по ее спине.

Его улыбка погасла, когда он подошел к ней.

— Рад, что ты пришла, — сказал Арчер мягко. — Извини, что так поздно позвонил тебе, но… Ты выглядишь очень хорошо, Оливия.

Горло ее перехватило.

— Спасибо, я решила переодеться, поэтому немного запоздала.

— А, — он улыбнулся, — ты была уже в кровати, когда я позвонил?

Она быстро взглянула на него, пытаясь разглядеть на его лице скрытый намек. Не обнаружив ничего подозрительного, она улыбнулась ему в ответ.

— Нет, нет, я еще не ложилась, но не была одета для…

— Одета или нет, — ты все равно самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.

Она почувствовала, что краска заливает ее лицо. Его слова были вызывающими, ноне оскорбительными, хотя внутренний голос нашептывал ей: будь осторожна, о, будь осторожна. Ничего не изменилось, все остается по-прежнему. Помнишь, он принял тебя за потаскушку, когда ты его впервые встретила.

Он провел ее в темный уголок в конце зала, крепко держа за локоть, затем помог сесть и положил руку ей на плечо.

— Что будешь пить?

Оливия растерялась.

— Не знаю, может быть, белое вино.

— Для леди бокал «Шардонне», — сказал он официантке, — а мне двойное виски. Он наклонился над столом.

— Я не был уверен, что ты придешь, — сказал он.

Она посмотрела на него.