пятерку. Джесс смотрит, как Джо выбирает пластинку, вынимает черный виниловый диск из чехла и ставит иголку.

Он протягивает к ней руки, и она неуклюже поднимается вместе с Грейси. Он обнимает их и крепко прижимает к себе под звуки музыки.

Джесс узнает мелодию по первым нотам. Это их песня, та самая, которую они слушали и под которую танцевали уже больше девяти месяцев. Это «Baby, I love you» группы Ramones.

Обняв малышку, они медленно движутся в танце – по истоптанному ковру, перед потертым диваном, мимо окон, в которые видны лишь серые улицы и залитые дождем здания. Они не обращают внимания на громкий скандал у соседей, на запах из забегаловки на первом этаже, где жарят кебаб, и на скрип половиц под ногами.

Джоуи Рамон поет им серенаду, в его голосе тоска и торжество, они танцуют в своем ритме, в такт песни и в такт биения сердца дочери.

И вдруг Джесс с неколебимой уверенностью понимает – все будет хорошо. Она именно там, где и должна быть, с теми, с кем ей быть суждено.

Джо обнимает ее за талию, она держит на руках дочь и ощущает себя самой богатой женщиной на свете.

Глава 7

– Земля вызывает Джесс, Земля вызывает Джесс… Ты жива? Слушай, ты так побледнела, и… ну, черт бы тебя побрал, но даже у меня сердце колотится как бешеное!

Майкл взывает ко мне, возвращая в настоящее. Мгновение я удивленно таращусь на него, вспоминая, где я и что происходит. Я на кухне моей недавно умершей мамы, рядом с перепуганным двоюродным братом, а передо мной – коробка, полная тайн. То, другое, прекрасное время, дни вместе с Джо и Грейс, – из другого мира. Из другой вселенной.

Нужно поговорить с Майклом. Все ему объяснить. Но сначала я сделаю глубокий вдох.

– Ничего, Майкл, все нормально, – тихо отвечаю я. – Просто я… кое о чем вспомнила. Итак, тебе не терпится задать вопрос?

– И не один, а семь миллионов. Но мне страшновато спрашивать, потому что… Не знаю, вдруг ты потеряешь рассудок, если не хуже. Тогда и мне придется последовать твоему примеру, и мы оба сойдем с ума. Так что передохни и не спеша расскажи мне то, о чем сама захочешь, а там будет видно.

Звучит разумно. Несмотря на все свои выдумки и детскую непосредственность, Майкл вполне разумный человек.

– Хорошо, – отвечаю я и одним глотком допиваю чай, морщась, когда чуть теплая жидкость попадает в горло. – Ну что, начну сначала. Незадолго до семнадцатого дня рождения я перешла учиться в колледж, тот самый, в пригороде Манчестера. Он до сих пор на том же месте, никуда не делся.

– Тот самый колледж, где процветает торговля наркотиками, у дверей стоят металлоискатели, а учителя – члены если не одной банды, так другой?

– В мое время все было не так, и я уверена, что ты преувеличиваешь – повторяешь глупости и предрассудки, которые слышал от родителей и соседей, что не может меня не огорчать. Тогда все было… иначе. Совсем иначе. В колледж принимали подростков из самых разных семей, нас было много, встречались даже… иностранцы!

Майкл смеется, слушая, с каким восторгом я шепчу последнее слово, будто делюсь с ним постыдной тайной – впрочем, в нашем чистеньком и опрятном мире благополучного детства все почти так и было. Если у вас дома блюдо «тиккамасала» считается невероятно экзотическим, то учиться в одном классе с «иностранцами» – верх дерзости, вызов традициям.

Мы с Майклом выросли в атмосфере бытового расизма, которая не изжита до сих пор – где угодно можно услышать нелицеприятные замечания о черных легкоатлетах на Олимпийских играх; или кто-то отказывается признать, что китайцы – новые владельцы рыбной забегаловки – в принципе способны правильно пожарить рыбу в кляре; или слышатся завуалированные намеки на запах карри и жестокость японцев, или рассуждения о том, что в странах третьего мира не было бы голода и засухи, если бы люди там научились разумно управлять государствами.

Я пошла учиться в колледж в попытке вырваться из этого мира, расширить горизонты, стать свободнее. Что ж, в этом я определенно преуспела.

– Однако, – продолжаю я, пока прилив храбрости не схлынул, – еще там был Джо. Джо Райан. Сейчас мне кажется, что родители с бо`льшим пониманием отнеслись бы к иностранцу. Да они и сочли его совершенно чужим, он был «не нашего круга», понимаешь?

– Понимаю. То есть этот Джо и есть Папочка Джо-Джо? Звучит как прозвище джаз-музыканта из двадцатых годов, если мне позволено будет заметить…

– Он не был джаз-музыкантом. Он был… обычным парнем. Самым красивым из всех, кого я когда-либо встречала.

Майкл подпирает подбородок руками и устремляет на меня мечтательный взгляд. Могу поклясться, что услышала, как с его губ сорвался тихий вздох. Помнится, Майкл рассказывал, что в старших классах зачитывался любовными романами «из-за всех этих ослепительных мужчин, красавцев и страстных опустошающих поцелуев».

– Расскажи о нем. Обожаю истории о красивых парнях…

Закрыв глаза, я представляю себе Джо, каким увидела его в тот первый день в колледже, когда он склонился ко мне, в вязаной шапочке и мешковатых джинсах, вижу, как улыбка озаряет его лицо. Знаю, сейчас он выглядит не так. И еще знаю, что он точно изменился – мы оба стали другими; слишком многое с тех пор произошло. Но сейчас – он передо мной, как живой, в лучах солнца, карие глаза блестят, и он помогает мне встать.

– Он был очень красивый, но и такой, знаешь, немного опасный. Высокий, старше меня, у него был автомобиль. Классическая машина лихачей – «Форд Фиеста». Перед парнем с машиной устоять невозможно. Ну и густые темные волосы, большие карие глаза и лукавая улыбка, как у пирата… как будто на уме у него одни шалости, от которых кто угодно придет в восторг.

– Потрясающе! Обожаю нахальных пиратов. Наверное, он был похож на актера из «Полдарка»[4], да?

– Гораздо симпатичнее, – с улыбкой отвечаю я.

Конечно, мне он казался красивее всех.

Майкл восторженно охает и спрашивает:

– А ты, Джесс? Какой ты была тогда? Невинная девственница из сонной деревушки?

Похоже, Майкл придумывает свою историю, он всегда отличался склонностью к романтике. А реальность куда прозаичнее. В жизни мы встречаем не радужные фантазии, а правду всех цветов и оттенков.

– Можно сказать и так, – отвечаю я. – Мы с ним выросли в разных мирах. Я жила здесь, училась в престижной школе, у меня было все самое лучшее, и все