– Что же нам делать? – так же тихо спросил Гарион,оглядываясь в поисках пути к бегству. Но прежде чем Силк смог ответить, вдверях появился одетый в черное гролим.

– Я хочу посмотреть на людей, которые так любятподраться, – пробормотал гролим со своим своеобразным акцентом. –Армии нужны такие люди.

– Вербовщики! – воскликнул Вэрн, вырвавшись отмаллорийцев в красных одеждах и устремившись к боковой двери. Какое-томгновение казалось, что ему удастся ускользнуть, но, как только он достигдверного проема, кто-то снаружи обрушил на его лоб удар увесистой дубины. Вэрнкачнулся назад, и вдруг ноги у него подкосились, а глаза стали пустыми.Ударивший его маллориец вошел в таверну, бросил на Вэрна оценивающий взгляд и,подумав немного, снова ударил дубинкой по голове.

– Итак, – сказал гролим, веселооглядываясь, – что дальше? Побежит кто-нибудь еще, или вы предпочтетеспокойно пойти с нами?

– Куда вы нас забираете? – спросил Бешер, пытаясьвырвать руку из мертвой хватки усмехавшегося вербовщика.

– Сначала в Яр Недрак, – ответил гролим, – апотом на юг, в долины Мишарак-ас-Талла, в лагерь его императорского величестваЗарата, императора Маллории. Вы только что вступили в ряды доблестной армии, друзьямои. Все энгараки не нарадуются на вашу храбрость и патриотизм, и даже самТорак доволен вами. – И, как бы подчеркивая эти слова, рука его легла нарукоять жертвенного ножа, прикрепленного к поясу.

Цепь скорбно позвякивала, когда Гарион, прикованный залодыжку, тащился вперед, один из длинной вереницы печальных рекрутов, которыхвели по тропе на юг через кустарник на берегу реки. Всех рекрутов тщательнообыскали в поисках оружия – всех, кроме Гариона, которого почему-то попроступроглядели. Он с тоской сознавал, что огромный меч привязан к его спине, но,как это всегда случалось, никто не обратил на него внимания.

Перед тем как покинуть деревню, когда их всех заковывали вкандалы, Гарион и Силк коротко и торопливо поговорили на языке жестов, которымпользовались драснийцы.

– Я могу отомкнуть этот замок ногтем большогопальца, – сказал Силк, презрительно щелкая пальцами. – Сегодня ночью,как только стемнеет, освободимся от кандалов и сбежим. Не думаю, что военнаяслужба была бы по мне, а уж тебе и вовсе ни к чему энгаракская армия – именносейчас, в сложившихся обстоятельствах.

– А где дедушка? – спросил Гарион на том же языкежестов.

– О, насколько я представляю себе, он где-топоблизости.

Гарион, однако, беспокоился, и множество вопросов,начинающихся с «А что, если…», сразу пришло ему на ум. Чтобы избавиться отбесплодных размышлений над ними, он стал незаметно изучать охранявших ихмаллорийцев. Гролим и основная часть его отряда, как только пленники былизакованы, пошли дальше в поисках новых деревень и новых рекрутов, а длясопровождения их группы на юг было оставлено всего пять человек. Маллорийцынесколько выделялись среди других энгараков. Глаза их были такими же раскосыми,но тела не носили каких-то ярко выраженных признаков, которые позволяли отличатьодин народ Востока от другого.

Крепко сбитые, они тем не менее не казались такимиатлетичными, как мерги. Они были высокими, но не поджарыми и сухощавыми, какнедраки, чей облик чем-то напоминал борзую. Маллорийцы явно были сильными, нобез свойственной таллам грубой мощи. Но в маллорийцах, кроме того,чувствовалось какое-то презрительное превосходство, когда они смотрели надругих западных энгараков.

Со своими пленниками маллорийцы общались с помощью коротких,похожих на лай, команд, а разговаривали между собой на диалекте настолькосложном, что он казался почти непонятным. Они носили кольчуги под краснымитуниками грубой шерсти. Как заметил Гарион, они не очень хорошо держались вседле, и, когда они пытались управлять лошадьми, их кривые сабли и широкиекруглые щиты, казалось, мешали им.

Гарион предусмотрительно держал голову опущенной, чтобыскрыть, что черты его лица – даже в большей мере, чем у Силка, – были явноне энгаракскими.

Стражники, однако, мало обращали внимание на отдельныхрекрутов, их больше интересовало другое. Они постоянно проезжали взад и впередвдоль колонны загнанных, как лошади, людей, считая их по головам и сверяясь сдокументом, который они имели при себе, с озабоченным и даже встревоженным видом.Гарион подумал, что, когда они достигнут Яр Недрака, у них возникнутнеприятности, если числа не совпадут.

Вдруг в кустарнике недалеко от тропы Гарион заметил легкуюбелесую тень и резко повернул голову в этом направлении. Крупныйсеребристо-серый волк мелькнул на опушке леса. Гарион снова быстро опустилголову, притворился, будто споткнулся, и тяжело упал на Силка.

– Там дедушка, – прошептал он.

– А ты только что заметил его? – В голосе Силказвучало удивление. – Я же вижу его по крайней мере час, если не больше.

Когда тропа свернула от реки в чащу деревьев, Гарион ощутил,как в нем нарастает напряжение. Он не мог знать, что предпримет Белгарат, нопонимал, что под покровом леса может представиться именно та возможность, накоторую, несомненно, надеялся его дед. Шагая вслед за Силком, Гарион пыталсяскрыть свое волнение, но малейший шум в окружавшем их лесу заставлял егоневольно вздрагивать.

Тропа вывела их к широкой поляне, со всех сторон окруженнойвысокими пихтами, и маллорийские стражники остановили колонну, чтобы датьпередохнуть пленникам. Гарион с облегчением опустился рядом с Силком на упругиймох.

Передвижение, когда одна нога прикована к длинной цепи,которая соединяла рекрутов, потребовало значительных сил, и Гарион обнаружил,что весь вспотел.

– Чего же он ждет? – прошептал он Силку. Коротышкас крысиным лицом пожал плечами и тихо ответил:

– До темноты осталось еще несколько часов. Может быть,он хочет дождаться ее.

И тут где-то впереди послышались звуки пения. Песня быланепристойной, и певец сильно фальшивил, но явно наслаждался собой, а некотораяневнятица в словах, долетавших до них по мере его приближения, указывала, чтоон пьян несколько больше, чем слегка.

Маллорийцы переглянулись.

– Возможно, это еще один, – самодовольноухмыльнулся один из них, – жаждущий поступить на службу в армию.Расходимся в разные стороны и хватаем его, как только он выедет на поляну.