src="images/_29.jpg"/>

Новый день

Всё-таки как-то смешно. Новый день. О чём-то говорит диктор радио. Разноголосица утреннего рынка. Молчим с коллегой по дороге на работу. Клекочет птичка на балконе – у неё там гнездо. Приятель прислал ссылку – Deep Purple, 1971. Какие же молодые, сосунки вообще-то ещё. Но голос сразу забирает хриплой свежестью, соляк тоже отсёк всё лишнее и лабает таки монумент. Обед – гудит микроволновка. Как отвратительно чавкают чьи-то кроссовки в коридоре. После бесконечных подниманий-опусканий-раскачиваний – сломалось кресло. Новое скрипит намного приятней, как-то эпически.

Молчим с коллегой по дороге с работы. В супермаркете многолюдно – идёт предвечерняя закупка, броуновская суета. Как приятно себя ощущать полноправной живой клеткой этого пищезакупательного организма. Вхожу в роль, тоже хмурю лоб, оценивая продукт, что-то вспоминаю, отбрасываю и возвращаюсь вновь. Нужное и ненужное как-то смешиваются, ощущаю закон инерции – главное начать, а там пойдёт… Боже, какой ужас, корзина полна, а ведь не знал, за чем шёл… Старушка передо мной в очереди, наверное, никогда не пересчитает свою мелочь, вся в разговоре сама с собой. А теперь препинается с кассиршей о чём-то. Вспоминаю про сострадание, и сую свою корзину кассирше. Она бросает взгляд на меня, как на Спасителя, и забирает корзину, подвигая старушку.

Перейти дорогу домой не удаётся никак, ни быстро, ни медленно. Всё время едут, гудят, слепят. Во дворе дома девочка громко лупит по мячу – чудится, это моя голова. Предательский лифт ни за что не приедет, застрял на четвёртом – наверное шкаф грузят, вдвое больше лифта, то-то такой грохот. Готовлю ужин, масло со скородки с треском брызгает прямо в лицо – надо думать, всё будет очень, очень вкусно. В телевизоре выключаю звук – какое счастье – пусть говорят. За окном кишит жизнь – гудки автомобилей, сработала чья-та сирена, вдруг случайная веселящая мелодия. На полках стоят книги и молчат.

Закрываю глаза, вспоминаю весь прошедший новый день, как единую симфонию, и дивлюсь замыслу творца.

День за днём

Поскрипывает кресло

Разными голосами

kritika_muziki

Значит, пьеса для балалайки… Вот давайте вместе почитаем то, что вы играете:

Длынь длынь длынь, блынь…

Длынь длынь длынь, блынь… Опять длынь… и т.д.

Ну, во-первых, это уже где-то было. Во-вторых, а где же каноны, ваша пьеса отступает от них в каждом длынь, не говоря уже о блынь!

Судя по контексту, вы ассоциируете длынь с мгновением, а блынь с вечностью. Хоть режьте меня – не верю!

А эти навязчивые повторения: длынь-блынь, длынь-блынь – они, согласно теории, допустимы в исключительных случаях и должны нести богатую эмоциональную нагрузку. У вас это читается как издёвка, просто вызывающе! Каждый длынь должен звучать как увесистый хлопок размашистой рукой по огромному выпуклому…

Ой, о чём это я…

Ах да, набирающий обороты героический бетховенский пафос противостояния длынь и блынь, сверкающие мечи и доспехи по идее должны вести к самому огненному пику этой битвы…и последующему катарсису… А что же мы читаем у вас – опять унылое длынь да блынь… Извините, конечно, но это просто когнити́вный диссона́нс какой-то.

После наслаждения истинным произведением искусства хочется немедленно налить. Не мне вам это говорить…После прочитывания же вашего произведения наливаешь совсем по обратному поводу – чтобы побыстрей забыть.

Чем хороша классика, от неё дух захватывает, а вам ещё учиться и учится:

Рыжая лошадь,

Выдохнув воздух, сдула

Воробышка с ветки.

(Исса)

***

На три захода

Прокричу твоё имя

Через всё небо

В ГОСТЯХ

Стол вела хозяйка дома:

– вы не представляете, как дурят народ, сколько развелось оккультных сект в духе : «ксёндзы охмурили Козлевича»;

– куда далеко ходить, одна моя знакомая, образцовая жена, мать, с хорошо оплачиваемой работой, можно сказать, «попала в переплёт». Пристала к какой-то типа индийской доморощенной секте. Они её в буквальном смысле охмурили, чего-то может и подсыпали, не исключаю. Знакомая в буквальном смысле переродилась и, в конце концов, вообще метнулась на месяц в Индию. Приехала назад и стала вообще нести настоящую ахинею:

– «оставьте свои привязанности…» Это как возможно? Да я за своего Володеньку глотки всем перегрызу, и он, я надеюсь, тоже всем бошки за меня пооткручивает;

– «будьте милосердны…» Это где же – в маршрутном такси, где баба вперёд меня хотела сидячее место взять? Хорошо, что я начеку была… Или на рынке, где надо хорошую цену взять у мерзейшего продавца? А впереди ещё какая-то гадина приценивается ?

– «отрекитесь от себя…» Это как так? Меня же так много во всех смыслах, и всё отменного качества, этому цены, уверена, не сыскать…Володенька, что это ты позеленел? Больше не пей, пойди, лучше чайник на плиту поставь. Хорошо, допустим, отрекусь, а с чем же я тогда останусь… всё, что наработано в непрерывных душевных и телесных терзаниях…

Хозяйка продолжила повествование: – Знакомая вернулась вся какая-то подозрительно экзальтированно восторженная – мы там говорит, целыми сутками молчали…

– это как ??? Что, за это ещё и деньги небось драли нещадные… жалко, я с ней не поехала – я бы им выдала по первое число…они бы все враз просветлились…

– Я, например, по любому поводу имею что сказать, и людям указать с целью помочь. Поэтому замолкнуть редко получается.

Ой, время как незаметно пролетело! Ну, спасибо, гости дорогие, за визит, так хорошо было пообщаться, обменяться, как кто-то сказал, не вспомню – живём, как Христос за пазухой. Люблю, что говорить, цитатку в конце ввернуть – ведь я ой много как читаю…Ждём ещё встреч

Боже ж ты мой

Разве не думал

Что всё земное отринул

Стыд-то какой иногда

Просто слушать

(по мотивам Сайгё)

Тай-чи

  У нас в оздоровительных группах, фитнесу, аэробике и прочее, а ещё хуже того, в тренажёрных залах качки – все товарищи по несчастью. Это проблемы и избыточного веса, и малоподвижного образа жизни, просто некуда себя деть, одиноко, да и возраст, однако, пора за ум браться, поезд-то уходит.... Скоро лето, и на пляже все всё увидят, нет, нет, давай ещё гирьку… Это видно по лицам, и словами правду не изменишь. Где кто