А сегодня чашки почему-то валились из рук, одна опрокинулась на стол и разлилась. Яна чертыхнулась и посмотрела на Диму. Он сидел на прежнем месте, будто звонки его не касались, и, прищурившись, пил чай.

— И ты собираешься все это в одиночку утащить в раковину? — вдруг спросил он своим низким голосом, от которого у Яны почему-то закружилась голова. Стараясь не касаться Диминых тонких рук, она выхватила кружку, пробормотала что-то нечленораздельное и пошла в туалет.

«Вот я дура!» — оперлась она о раковину обеими руками, когда поставила шесть чашек под струю воды. И посмотрела на себя в зеркало. Лицо пылало.

Сначала она принимает мальчика за девочку, потом неадекватно реагирует на его имя, моет за всех кружки. Что он должен о ней подумать? Что она подрабатывает уборщицей? Или что ей больше всех надо? Что она кому-то что-то проспорила?

А она просто хотела познакомиться, и так глупо пропустила подходящий момент.

Она снова посмотрела на себя в зеркало. Да, она страшная. С таким толстым носом и широкими скулами, длинными и не уложенными в прическу волосами. Придется ей гулять с прыщавым Стасом или состариться в одиночестве, накручивая на палец волосы и пересматривая банальные романтические комедии, как другим страшным девочкам.

Янка домыла наконец-то эти несчастные шесть чашек и вышла из туалета.

Димы за столом уже не было. Зато там стояло еще много таких же грязных чашек. Яна всхлипнула, схватила свою сумку и пошла в класс.

Дима так и не обратил на нее никакого внимания. Он занял крайнюю парту около двери, за которой никто не сидел. На всех занятиях у него была всегда одна тетрадка, в которой он ничего не записывал. Он смотрел в окно, в которое от ветра бились обледеневшие ветви деревьев. Он подпирал подбородок рукой и стучал пальцами по щеке, когда открывал тетрадку. На тетрадке было нарисовано что-то черное и мрачное. Видно было, что он не особо следит за современной модой. Хотя кто из мальчишек из их класса за ней следил? Стас носил серый костюм и иногда даже носил галстуки. Он давно разочаровался в литературе и хотел быть оператором на телевидении. Олег год назад был эмо, но теперь об этом напоминали только дразнилки, которыми его до сих пор потчевали девочки, и небольшая красная прядь волос. Надевал он какие-то обтягивающие модные брюки, но они настолько не шли ему, особенно под цветные рубашки, которые он носил, что лучше бы он вообще ходил в джинсах. Как Дима. Руслан не вылазил из свитеров, связанных его мамой. И, казалось, даже причесывал редко свои кудрявые волосы.

В их Школе очень следили за одеждой учеников. Девочки должны были всегда носить юбки, не выше колена. А мальчики — рубашки. Несколько месяцев назад хотели ввести школьную форму, но до сих пор так и не ввели.

Но зимой, когда температура опускалась до минус тридцати, все надевали свитера и штаны на синтепоне. Даже Янка. В этих штанах на улице было тепло, но в классе приходилось либо переодеваться, либо париться весь день.

У ее родителей было мало денег, поэтому Яна подолгу могла носить одну юбку. До тех пор, пока окончательно из нее не вырастала.

Но сейчас, глядя на Диму, ей захотелось попросить у мамы ее черную короткую юбку и купить туфли на каблуке.

На одном уроке им рассказывали про Данте и его «Божественную комедию», показывали фильм. На другом им пришлось идти в правый корпус школы, чтобы посидеть на уроке английского вместе с нормальными учениками из общеобразовательного класса. За окном быстро темнело, низкие тучи блуждали над зданием школы. И вскоре повалил снег.

Янка поежилась. Руслан заметил это и протянул ей шарф. Яна поблагодарила его улыбкой. Ее тут же вызвали к доске, и она не смогла перевести текст. Получив выговор за рассеянность, Яна снова села за парту.

Катя толкнула ее локтем.

— Ты чего такая?

— Какая такая? — проворчала Яна. Ей не хотелось говорить о своем странном состоянии. Опять начала болеть голова. Наверное, это погода.

— Какая… Случилось что-нибудь? — Катя хорошая подруга. Но пока рассказывать было нечего.

— Не знаю. Одиноко как-то. И кушать хочется — надоели яблоки и печенья.

Катя хмыкнула и отодвинулась. До конца дня Янка так с ней и не поговорила. Зато она видела, что Руслан подошел к Диме, и тот дал ему сигарету. Значит, они оба курят. Странно, она никогда за Русланом этого не замечала.

После уроков Яна молча одевалась в стороне от подруг. Потом вышла на улицу и стала ждать Катьку, чтобы поговорить с ней. На улице было очень холодно. Наверное, завтра температура опустится до минус сорока, и можно будет не идти на учебу. Тогда она сядет за фортепиано и будет целый день играть на нем, готовиться к конкурсу. Всегда под Новый год в филармонии проходят конкурсы джаза. Вряд ли она что-то выиграет, но нужно постараться. Да, точно, завтра она целый день будет сидеть, укутавшись в плед, дома. Играть на фортепиано, смотреть любимые детские фильмы, пить теплый чай с медом, который папе привозят его друзья с Дальнего Востока. И не будет думать ни о чем, кроме конкурса.

Яна поморщилась от запаха сигарет. Рядом стоял Дима. Пальцы замерзли и покраснели. Он смотрел куда-то в сторону. На улице начиналась метель. Снег извивался по-змеиному по земле и ложился в форме муравейников. Янка потянулась в сумку за карандашом, чтобы записать это сравнение, но побоялась снять рукавицы и окончательно замерзнуть.

— Привет, — не выдержала Янка и почувствовала, как в животе у нее что-то заболело. Тут же налетел странный порыв ветра, и метель ладошками подтолкнула Янку сзади прямо к Диме.

Дима медленно оглянулся и опустил сигарету. Он молчал. Молчал так долго, что Яна сглотнула обиду и снова заговорила.

— Ты далеко отсюда живешь?

— Не очень.

— Понятно. — Яна разозлилась. И отошла в сторону. К ней тут же подскочила Катя.

— Ну как ты? Отошла? Готова общаться? Может, в кино сходим? — У Кати было отличное настроение.

Яна краем глаза увидела, что к Диме подошли два парня. Они пожали друг другу руки, потом отдали Диме гитару и стали удаляться в противоположную от остановки сторону.

— В кино… не хочу… — ответила Яна, но очнулась только тогда, когда Катя дернула ее за руку.

— Ты чего? Полдня как зомби ходишь!

— Пошли…

Какая же глупость! Яна ненавидела себя в эту секунду, но обида и злость до сих пор сдавливали ей сердце. Она пошла за Димой и его друзьями. Катька охнула и поспешила за подругой.

— Ты сумасшедшая, Яна? Зачем мы туда идем? Это просто неприлично! — Катя натянула модную шапочку на уши и поежилась. — Ты его даже не знаешь. Человек только пришел к нам в класс, может, он не приживется, может, вылетит скоро. Ты помнишь, что у нас скоро промежуточный экзамен?

— Может, перестанешь тараторить?