только узнай я об измене пару месяцев назад, сейчас у меня не стоял бы вопрос - пойти на самый страшный грех, убив своего ребёнка, или нет. Потому что этого самого ребёнка не имелось бы в принципе.

- Тонь… Тонь, поверь, я всё это время сам не свой, - подавшись ко мне, сказал Вадим.

Накрыл мои ладони руками, заставил положить их на стол, крепко сжал.

- Ты же знаешь Мишку - он ко мне привязался сто лет назад, когда я взял шефство над его классом. Я его младшим братом считаю, не без преувеличения. И тут он мне эту историю вывалил, поддержки хотел.

- А ты?

Я высвободила ладони - ощущать чуть шероховатые прикосновения сейчас было выше моих сил.

- А я сразу ему сказал, как дерьмово он поступает. И чтобы тебе всё открыл.

Я отвела глаза, когда смотреть на Вадима, на лице которого было такое выражение, будто он готовился к тому, что я сейчас его жестоко побью, стало невозможным. Понимала, о чём говорит Корнилов - их отношения с Мишей действительно были сродни тем, которые имеются лишь у родственников. И я, вроде как, была просто приложением к Малинину, когда вышла за него замуж. Не сестрёнкой, которую тоже хотелось оберегать, не той, что стал бы для Вадика важнее Михаила. Это попросту было невозможно, да я подобного и не желала. Вот только это ни черта не облегчало моё теперешнее состояние.

- Что ты знаешь о его отношениях с Лией? - потребовала я ответа, словно была заправским мазохистом.

Корнилов помотал головой.

- Ничего из того, что явно уже знаешь ты. Встретил её год назад, влюбился. Она его сначала динамила, потом они стали встречаться. Полгода назад оказалось, что Лия беременна.

На его губах мелькнула горькая ухмылка, которая почти сразу исчезла.

- Пару раз Мишка звал меня на какие-то их мероприятия. Я отказался, естественно.

Я не понимала, как на это реагировать. Вроде как всё уже было яснее ясного и я трезво осознавала причины, по которым Вадим поступил так, как поступил. Но получать сейчас очередное подтверждение тому, что за моей спиной происходила двойная жизнь моего самого близкого человека, было сродни самой жестокой пытке.

- А чем это так вкусно пахнет? - раздался голос из коридора, который соседствовал с кухней.

Мы прикрыли дверь не полностью, и вот на неё легла красивая мужская ладонь и распахнула её без стука.

- Простите, - улыбнулся Ян, входя и вставая рядом со мной.

Заложил руки в карманы джинсов, посмотрел на отца:

- Пап, мы там всё собрали. Можно грузиться. Обедом накормите?

Последняя фраза предназначалась вовсе не Вадиму. Ян перевёл взгляд на меня и шире растянул губы в улыбке.

Я уже собиралась подняться и предложить Корнилову-младшему скромную трапезу в виде супа, когда возле него появилась Надя.

- Папа ужин обещал заказать из рестика, так что обедать не советую. Поедем к нам и там поедим.

Я не узнавала собственную дочь. Когда она успела превратиться в ту, что сейчас растягивала гласные, говоря с каким-то отвратительным «прононсом»? И что означала её фраза? Что у них в квартире Миши, куда и бежала сейчас Надя, уже заготовлено празднество?

- А я бы поел, уж очень вкусно пахнет, - повторил Ян, посмотрев на меня с хитрым прищуром в светлых глазах.

Я чувствовала - он даёт понять, что я не одна, и это чувство, которое родилось внутри благодаря Корнилову-младшему, стало сродни эйфории. Странно, мы не виделись долгих десять лет, ничего друг о друге не знали, а именно Ян сейчас давал мне возможность вновь ощутить землю под ногами.

- Тогда садитесь обедать. Правда, супа маловато - уже начала готовить с поправками на нынешние реалии, - развела я руками.

Ян тут же устроился за столом, Надя, хмыкнув, заявила:

- Подожду ужина у отца.

Она смерила сына Вадика презрительным взглядом, какой бывает, наверное, лишь у девиц её возраста, которые хотят показать, что круче их нет никого, после чего удалилась.

- Пойду вещи на лестничную клетку вытащу, - сказал Корнилов-старший, которому, видимо, было не по себе от нашего разговора.

Он тоже покинул кухню, и мы с Яном остались вдвоём.

- Ты действительно предпочтёшь мой суп тем шикарным блюдам, которые наверняка подадут на ужине у Миши? - спросила, уже потянувшись за тарелкой.

- Однозначно, - кивнул Корнилов и, взяв со стола тканевую салфетку, разложил её на коленях.

Глава 17

Я поставила перед ним еду, которую Ян начал уплетать с таким аппетитом, что у меня не возникло сомнений - ему действительно понравилось бесхитростное блюдо.

- Расскажешь о себе? - спросила, устроившись рядом.

Знаю, вопрос звучал более, чем по-дурацки, но мне действительно было интересно, как сложилась жизнь Корнилова за последние десять лет. Одно дело - слышать скупые рассказы Вадима и совсем другое - когда это будет озвучено самим Яном.

- Да нечего особо рассказывать. Служба по контракту - не самое весёлое занятие на свете.

Он усмехнулся, продолжил есть.

- Ну а так - женат не был, детей нет. Вернулся в Питер не так давно, собираюсь здесь окопаться. Пока работаю в пожарке, а там видно будет.

Доев, Ян поднялся из-за стола и, подойдя к раковине, принялся мыть посуду. Я окончательно растерялась.

- Не нужно… - попыталась запротестовать, - есть же машинка.

Корнилов помотал головой:

- Чтобы она её полоскала сто лет? Так ведь быстрее.

Домыв тарелку и ложку, он повернулся ко мне. Снял со стены полотенце, начал вытирать руки.

- Спасибо, - поблагодарил Корнилов. - Я…

Что хотел сказать дальше, я так услышать и не успела. Дверь на кухню бесцеремонно распахнулась и на пороге появилась Надя.

- Мы уезжаем, - сообщила она мне. - Дядя Вадим погрузил все вещи, папа тоже вернулся за мной.

В голосе дочери слышалось что-то вроде гордости за отца.

- Ты точно остаёшься? - спросила Надя, повернувшись к Яну.

- Точно, - кивнул тот. - Тоня попросила меня помочь… ну, по-мужски, ты понимаешь?

Он улыбнулся, Надежда нахмурилась.

- Ладно, - хмыкнула она и вновь обратилась ко мне: - К Малинке заходить не буду. Потом приеду, когда она подуспокоится, и мы поговорим.

Я никогда не била детей - это было не в моих правилах. Но сейчас захотелось залепить старшей оплеуху. Казалось, что это действие поможет хоть немного отрезвить дочь. Хотя,