и выпавший снег успел растаять, обнажив серый и холодный асфальт. Максим закурил сигарету и пошёл по центральной улице этого города за городом. В сгущавшемся сумраке загорались огнями многочисленные вывески. В доме номер девять работало кафе в итальянском стиле, в цокольном этаже одиннадцатого дома готовили шаурму. В восьмом доме с западной стороны распахнул двери суши-бар, а в десятом доме с восточной стороны кулинария потчевала пирогами и салатами. В двенадцатом доме расположилась блинная с замысловатым названием. Некоторые вывески были явно не новыми и уже успели выцвести на солнце.

– Свято место, значит… И почему у нас весна всегда с метелями? – щелчком пальца Максим с двух метров отправил окурок в урну. Ударившись о внутреннюю стенку, тот разразился снопом искр и потух, упав на мокрое дно.

IV.

24.04.202…

Ирина Быкова, директор управляющей компании «Букварь», села в кожаное офисное кресло, закинула ноги на стол, выпустила платиновую прядь своих волос из пальцев, взяла чашку с кофе и посмотрела на календарь. До дня рождения оставалось чуть больше месяца. Конечно, возраст – это всего лишь цифра в паспорте, косвенный признак, по которому глупо судить и делать глобальные выводы. К тому же «мои года – моё богатство» – теперь можно пользоваться нажитым опытом, связями и статусом директора, чьи подчинённые уже успели забыть, что их начальница когда-то была чем-то меньшим: не той, кто кофе пьёт, а той, кто этот кофе варит. Вот поэтому-то ей сейчас хотелось быть не статусной бизнес-леди Ириной Олеговной, а секретаршей Иришкой. Потому что секретаршу Иришку в день рождения угощали её, а теперь – наоборот: через месяц Ирине Олеговне придётся быть хлебосольной хозяйкой для надоевших диспетчеров, назойливых инженеров, бестолковых сантехников, витиеватых юристов, и, мать-перемать, беспутных секретарш, у которых если не больничный, то отгул. Вкрадчивый, но безапелляционный стук в дверь прервал гнетущую меланхолию. Директор Быкова громко выдохнула:

– Войдите!

Со зловещим изяществом чёрной мамбы в кабинет вошла Элла Юрьевна, главный бухгалтер.

– Ирин, тут пришли на почту документы от «Кравеца». Они снова у нас открывают кафе, но только в этот раз не «Калашный ряд», а «Караван-Сарай». Просят согласовать рекламу и вывеску.

– Так это ведь не к нам, а к собственнику. Скинь им координаты, пусть строительной компании нервы треплют.

– Хорошо, – Элла Юрьевна улыбнулась и как будто собралась уходить, но задержалась в дверях. Ирина Олеговна опомнилась:

– Подожди, не уходи. Они когда хотят открываться?

– Не знаю, но раз хотят вывеску менять, то, надо думать, скоро.

– А ты бывала там?

– Ходила пару раз, пирожки брала. Странное место – смесь сельпо и ресторана. А вот в большом «Караване», который на Владимирской, мне понравилось.

– А там зал большой?

– На Владимирской?

– Да нет, у нас, на Краснополянской.

Элла на мгновение задумалась:

– Знаешь, порядочный зал. Столов, по-моему, восемь.

– Отлично! Как раз весь коллектив там и соберу! За обеденный перерыв всё успеем.

– Это на день рождения-то твой? – Элла посмотрела на календарь и усмехнулась. – Можно оглоедам нашим выставить десять пицц, пять литров морса и считать миссию выполненной.

– Не, ну что ты тоже…

– Да ладно тебе, – бухгалтер понимающе посмотрела прямо в глаза директору и вышла.

Ирина Олеговна с удовольствием допила кофе и уже с теплотой посмотрела на отрывной календарь.

***

На щите цветов российского флага расположилась клыкастая кабанья голова – флаг хоккейной команды «Саратовские вепри» на стене кабинета в ледовом дворце.

По кабинету упругим шагом ходит Ефим Денисович – коренастый мужчина в сером пиджаке и чёрных отутюженных брюках со стрелкой. Он активно жестикулирует:

– Петрович, здравствуй!

–…

– Я тебе чего звоню-то… У меня через месяц в соревнования, из Саратова команда приедет…

–…

– Ой, а ты, можно подумать, в Сан-Франциско живёшь, ну-ну. С мысли лучше не сбивай. Они просили их разместить… да, место подходящее подсказать. Вот я про тебя с твоей базой отдыха и вспомнил. У тебя ведь там более-менее?

–…

– В коромысле! Чтоб койки были чистые, душ нормальный, и чтоб поесть можно было. Чтоб мне потом не стыдно было!

Ефим Денисович внимательно слушает объяснения собеседника, иногда притопывая в такт неуловимо известной мелодии.

– Только мангал, значит… Вообще никакой кухни нет?

– …

– Понятно, что твоим алкашам другого и не надо, зато моим хоккеистам этот мангал ни в одно место не упёрся!

–…

– Да понял я, понял. Вот, думаю, куму помогу, шабашку на тридцать человек подкину, а он меня жизни учить собрался.

–…

– Да, тридцать. Тридцать здоровенных платёжеспособных лбов, которые запросто могут тыщу вёрст отмахать, чтобы шайбу с нашими болезными погонять. Понял ли?

–…

– Вот так бы сразу, а то «зачем мне это надо?». Богатый больно стал?

– …

– Вот и я о чём! Надо будет посмотреть, что у меня в округе есть. Есть роллы, есть шаурмечная, но там зал маленький. Столовок-то нормальных нет…

–…

– «Папа Карло»? Да не хочу я с ним связываться – он то работает, то нет и

сам мудак такой, что даже саратовские в осадок выпадут. Ладно, подумаю. Может, чего и найдётся.

–…

– Да, через месяц. Пока точной даты нет, через неделю скажу.

–…

– Ну и всё, вот так бы сразу! А когда из холдинга к тебе приедут, то и про меня не забудь. Ладно, до связи!

Ефим Денисович повесил трубку, почему-то пристально посмотрел на экран, выглянул в окно и сузил глаза, высматривая что-то в углу огороженного двора.

***

На следующее утро Максим ждал шефа у офиса. В это время в Москве на Спасской башне Кремля пробили куранты и огласили своим звоном Площадь и её округу: Мавзолей, Могилу Неизвестного Солдата, Некрополь у Кремлёвской стены, Лобное место и ГУМ, а в кировской поликлинике номер один на улице Грибоедова терапевт Корякина открыла кабинет, чтобы начать приём. В особняке Булычёва лейтенант Арапшев хвастался перед капитаном Мамаевым фотографиями с рыбалки в Нижегородской области. Старший продавец Гончарова пересчитывала вчерашнюю выручку и не могла понять куда запропастились тридцать восемь рублей, которые по чекам были, но в кассе отсутствовали. В подсобном помещении сети закусочных-бутербродных на улице Орловской электрик Бологов подвешивал электрический щит, а в Яранске анестезиолог Смирнов вышел на улицу с чашкой чая подышать воздухом после успешной пятичасовой операции – ему бы закурить, но он такой привычки не сделал. И ровно в девять утра по московскому времени директор ООО «Кравец» Владимир Светланович Маредур подъехал к офису на Хлыновицкой. Максим зачем-то огляделся по сторонам и сел в авто.

– Владимир Светланович, добрый день.

– Здравствуй, Максим! Как вчера прошло?