– Я не вор, – сказал Неделин.

– Вор, вор! – сказал бородатый. – Я его на месте преступления застал.

– Штаны мои слямзил? – удивился мужчина с гитарой и отложил гитару, став – без гитары.

– Мы его сейчас судить будем, – сказал бородатый и, дождавшись, когда смущенный Неделин снимет штаны, быстро и крепко связал ими Неделину руки за спиной.

– Перестаньте, мальчики, – сказала одна из женщин. – Может, человек пошутил. А вы пьяные. Перестаньте.

– Мы не пьяные! – сказал человек без гитары. – А за такие шутки морду бьют!

– Связанных не трогают, – сказал бородатый. – Мы его допросим и отпустим. Кто такой? Что тебя побудило стать вором? Понимаешь ли ты, что это гадко? Представляешь ли, как была бы огорчена твоя мать? В то время когда люди изобретают синхрофазотроны и бьются, расщепляя ядро атома, ты воруешь!

Лирические физики – угадал Неделин их социальную принадлежность. Опасный народ, непредсказуемый.

– Меня раздели, – сказал Неделин. – Украли одежду.

– Врать-то, – сказал человек без гитары.

– Нет, допустим, это правда, – сказал бородатый. – У тебя украли верхнее платье. Ты обездолен. Но значит ли это, что ты должен в ответ на воровство красть сам и обездоливать другого? Ты представь: у меня убили друга. Что же, я обязательно должен убить убийцу друга? А друг убийцы моего друга должен обязательно убить меня? А мой еще один друг должен опять убить моего убийцу за то, что он убил меня, за то, что я убил его друга, за то, что он убил моего друга? И так без конца? Ты соображаешь, к чему мы тогда придем?

– Он просто алкоголик, – сказал человек без гитары.

– Он иностранный шпион, – сказала одна из женщин. – У него тип лица иностранный. Ален Делон, ухудшенный вариант. Он вынырнул из подлодки без всего, теперь ищет одежду. Ду ю спик инглиш? Парле ву франсе?

– Дайте попить что-нибудь, – попросил Неделин.

– Сейчас, – сказал человек без гитары. Налил и поднес к губам Неделина пластмассовый стаканчик. Неделин отхлебнул, обжег рот, выплюнул. Он уже знал вкус этого напитка: чача.

– Просто воды вы можете дать?

– Дайте ему воды, в самом деле, – сказала женщина, которая приняла его за шпиона.

Другая женщина, молчаливая, с рассеянными глазами, открыла термос, налила чего-то в тот же стаканчик, хотела подать Неделину, но упала, выронив стакан, засмеялась:

– Я такая пья-а-аная! – и так и осталась лежать, подставив лицо свету костра.

Неделин сидел, привалившись спиной к какой-то бетонной глыбе, и потихоньку шевелил кистями рук. Эластичная ткань понемногу растягивалась, еще чуть-чуть, чуть-чуть. А пока надо терпеть, пусть болтают и делают что хотят.

– Так кто же ты, неведомый избранник? – спросил бородатый. – Зачем ты хотел нас обокрасть?

– Сдать его в милицию, – проговорил человек без гитары.

– Почему он молчит? – смеялась и возмущалась лежащая женщина. – Почему он не говорит? Давайте его пытать!

– Ничего другого не остается! – вздохнул бородатый. – Кто какие пытки знает?

– Влить ему в горло бутылку водки, а завтра не дать опохмелиться! – сказал человек без гитары.

– Твои песни хором петь! – откликнулась женщина, заподозрившая в Неделине шпиона.

– Пусть сам споет. «В лесу родилась елочка», – сказал бородатый. – Мужик, согласен? Спой от начала до конца «В лесу родилась елочка», и мы тебя отпустим. Слово джентльмена!

– Я не знаю от начала до конца, – сказал Неделин. – Я всего один куплет знаю.

– Не пойдет, – сказал бородач. – А что ты знаешь от начала до конца?

– Песню из «Трех мушкетеров», – сказал Неделин, младший сын которого, Сережка (Сергей Сергеич, милый очкарик), записал эту песню с телевизора на магнитофон и крутил каждый день по десять раз. Поневоле запомнишь.

– Годится, – сказал человек без гитары. – Только споешь как следует. Театрализованно. – Он взял уголек, подошел к Неделину и нарисовал ему мушкетерские усы. Бородатый одобрил и, сбегав в палатку, принес соломенную шляпу с широкими полями, которую напялил на Неделина вместо мушкетерской. Женщина, заподозрившая в нем шпиона, взяла длинный парниковый огурец и засунула в плавки Неделину. Это вместо шпаги, объяснила она. Лежавшая женщина совсем упала со смеху, валялась, охала – так ей было смешно.

– Начинай! – сказал бородатый.

– «Пора, пора, порадуемся на своем веку красавице и кубку, счастливому клинку», – сказал Неделин.

– Ты не халтурь, ты пой! – потребовал человек без гитары.

– У меня нет голоса.

– Голос у всех есть. Главное – громко.

Неделин молчал.

– Тогда придется пытать его действием, – с сожалением сказал добродушный бородач. Достав из костра ветку с тлеющим рдяным концом, он стал водить ею перед лицом Неделина, перед грудью и животом, перед плавками. Лежащая женщина даже закашлялась от смеха и молила:

– Бросьте! Не надо!

Неделин, конечно, не верил, что бородатый будет тыкать его тлеющей веткой, но стало очень не по себе.

– Хватит, – сказал он. – Что вам от меня нужно?

– Кто ты такой?

– Я уже сказал. У меня украли одежду.

– Врешь.

– Ну, тогда я шпион.

– Врешь, – и добродушный бородач ткнул веткой в живот Неделина, Неделин вскрикнул.

– Не орать! – сказал человек без гитары.

– Мальчики, вы разыгрались, – сказала нележащая женщина, но посмотрела с любопытством на красное пятно ожога.

– Ты христианин или иудей? – спросил бородатый.

– Вы идиоты, – сказал Неделин. – Я вас посажу, скоты!

– Ты христианин или иудей? – повторил бородатый.

– Да тебе-то что, дурак?

– Если христианин, – объявил бородатый, – то я выжгу тебе крест. А если иудей – звезду Давида.

– Звезда больше, – сказал человек без гитары. – Скажи, что христианин.

– Я неверующий.

– Значит, коммунист?

– Нет. Беспартийный.

– Кто не верующий, тот коммунист, – сказал бородатый. – Ты коммунист. Ты должен все вытерпеть ради идеи. Я выжгу тебе пятиконечную звезду, а потом серп и молот.

– Что-нибудь одно, что-нибудь одно! – закричала лежащая женщина.

Рядом с ней валялось сломанное весло, хороший увесистый обломок. Глядя искоса на этот обломок, Неделин все высвобождал и высвобождал руки.

– Видит Бог, я этого не хотел! – сказал небу добродушный бородач и сунул погасшую ветку в костер.

– Убей его! – истерично завопил человек без гитары. – Отомсти ему за наши муки! Кровь за кровь! Грех за грех!