Афина кивнула:

– Совершенно верно. Он наш. И он поправится. Он сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Он определенно сильнее, чем я подумала о нем, когда впервые увидела этого странного мужчину. – Она нежно усмехнулась, а глаза оставались такими же влажными.

– Это еще вопрос, Кэти, – я ухватилась за эту мысль, отчаянно желая занять свою голову чем-то, кроме переживаний. И узнать что-то, что действительно могло бы помочь делу. – Учитывая, что я не осматривала долго магазин, все же это не выглядело как ограбление. Кто-то пришел туда специально для того, чтобы убить Поли. Но почему? И, что более важно, кто?

Все трое смотрели на меня, но молчали. Спустя несколько секунд заговорила Кэти, ее голос стал более ясным:

– Может быть, в этом дело. Может быть, никто не хотел убить Поли. Как я уже говорила, кому могло понадобиться убить его? Он душка, и совершенно безобиден. Я бы не удивилась, если бы он вместо того, чтобы купать собак в шампуне от блох, отрывал бы этих маленьких тварей по одному и отправлял их в какую-нибудь организацию по спасению блох.

Мы все рассмеялись от этого предположения. Хоть это и было преувеличением, я легко могла представить себе, что Поли делает что-то в этом роде. Но Лео не согласился с ней:

– Но если настоящей целью была Мелоди, почему это произошло в «Лапках»? Неужели нельзя было сделать это у нее дома или… – он нахмурился. – А где… Мелоди работает… работала?

Мы все по очереди посмотрели друг на друга и поняли, что никто из нас этого не знал.

– Я согласна. Мне кажется, что Мелоди просто не повезло оказаться не в том месте не в то время. – Хоть это она умерла, а не Поли, его раны принесли ему намного больше страданий. Но я не стала говорить это. Это было бы неуважительно по отношению к Мелоди, учитывая, насколько несправедливо у нее в горле оказались ножницы.

– Ладно, это логично, – Кэти кивнула, и ее кудряшки запрыгали. – Но все-таки… кому понадобилось убивать Поли? Единственное, что приходит мне в голову, так это то, что он случайно продал испорченный собачий корм или что-то еще, или чей-то кот подавился его игрушкой. Но если бы это случилось, Поли бы ужасно себя чувствовал и странно себя вел. Но все было как обычно, – она моргнула, задумавшись. – Хотя… кажется, он в последнее время часто из-за чего-то нервничал.

Ее слова послужили топливом для мысли, которую я пыталась сформулировать со вчерашнего дня:

– Ты права. Я заметила это вчера на пикнике. Он был так подавлен из-за поведения Флотсама и Джетсама. Я никогда не видела его таким. Конечно, не могу представить себе, чтобы кто-то в здравом уме не был подавлен из-за Флотсама и Джетсама, но мне кажется, Поли никогда не обращал внимания на их плохое поведение и даже не был раздражен этим.

– Верно, – Лео медленно повернул ко мне голову, на его лице было выражение глубокой задумчивости. – Он даже сказал, что готов убить их. Я знаю, что он так шутил, конечно, но… да… ты права.

Афина была странно тихой, и ее молчание привлекло мое внимание. Ее губы были плотно сжаты в плотную линию, и она резким, как лазер, взглядом смотрела на Перл, которая высовывала голову из ее сумочки. Афина взглянула на меня своими зелено-карими глазами под накладными ресницами и быстро перевела взгляд на Перл.

Она что-то знала. При осознании этого меня охватила дрожь. Не только от удивления, но и от облегчения. Если Поли очнется… нет… когда Поли очнется. Когда. Может быть, к тому времени, когда он придет в себя, человек, который покусился на его жизнь, уже будет пойман, а Поли будет в безопасности.

– Афина?

Она не подняла взгляд, а только поглаживала Перл по голове своим ногтем с французским маникюром.

Лео и Кэти тоже уставились на Афину, они выпрямились и направили на нее все свое внимание.

– Афина, о чем ты думаешь?

Затем она посмотрела на меня, в ее взгляде читалась какая-то неуверенность, но через мгновение она исчезла. Афина откинулась на спинку стула и вздохнула, приняв нетипичную для нее позу:

– У меня такое ощущение, словно я предаю его, но думаю, что это глупо. Мы все здесь на одной стороне. На стороне Поли.

Мы закивали, как если бы она спрашивала у нас подтверждения своих слов.

Афина снова задумалась, затем кивнула:

– Я не слишком-то много знаю. Я знаю лишь то, что последнюю неделю или около того он вел себя не как обычно. Более нервный. А ты права. Он был таким даже с мальчиками; именно поэтому я обратила на это внимание. Но затем, дня два назад, во время своего обеденного перерыва я зашла в зоомагазин. Мы планировали, что поедим «У Пенелопы». Мне очень хотелось отведать их бургер и эль, а еще у них лучший в городе… Ладно, неважно, – она махнула рукой. – Итак. У него в магазине была эта мышка, эта белобрысая женщина. Понимаю, что невежливо так говорить о ней, но эти слова лучше всего описывают ее, по крайней мере, по первому впечатлению у меня сложилось именно такое мнение о ней. Когда я вошла, они беседовали за прилавком, и мне показалось, что у них был весьма напряженный разговор, судя по их жестам и энергетике. Как только я пришла, женщина ушла. Сразу же.

Пару секунд я молчала, думая, что она еще не закончила, она просто выжидательно смотрела на меня.

– Афина, почему тебе кажется, что, рассказав нам об этом, ты предаешь Поли?

– Потому что… Я спросила у него, в чем дело. Я подумала, что, возможно, это покупатель, который высказывал ему какие-то претензии или которому просто что-то не понравилось в обслуживании. Думала, что он расскажет какую-нибудь неприятную, но при этом смешную историю; вы сами знаете, что такое туристический сезон. Даже у нас в газету люди порой приходят и спрашивают такие вещи, что жутко становится. – Она вздохнула, по ней было видно, что ей нелегко давалось произносить эти слова. – Поли чуть было не отрубил мне голову за то, что я спросила у него. Потом тут же извинился, конечно. Но четко дал мне понять, что мы не будем обсуждать это. И потом, во время обеда он был чересчур веселым, как будто делая это специально, понимаете? Что-то было не так.

Я быстро проиграла в голове детали, которыми она поделилась, и почувствовала, что чего-то не доставало.