— Не хочу.

Упрямо повторяет моя вредина.

Хотя. Врединой она вообще-то бывает крайне редко.

Неужели…

— Ну-ка, дай мне лобик!

Прижимаюсь к нему губами.

Нет. Все в порядке. Можно выдохнуть спокойно!

— Так, девочка-Март! Быстренько! Поднимаемся и умываться! И завтракать!

— Шоколадом?

Хитро прищуривает глаза.

И кодовое имя на нее не действует!

А так — то мы придумали его, когда рассказывали малышке про подснежники. О том, как они с силой пробиваются сквозь снег!

Ей очень понравилась эта история. Как маленький подснежник способен через все-все пробиться. И привести за собой на всю землю весну.

Загорелась малышка.

Тем, что точно так же. Будет стараться, несмотря на лень и усталость.

Но сегодня, кажется, кто-то настроен покапризничать…

— Нет.

Так же прищуриваюсь, наклоняясь над ее мордашкой.

— Блинчиками, Марта! Мы теперь… Всю жизнь будем ими завтракать. И ужинать. И вообще. Всех угощать! Ты же их столько наготовила!

— Нет, — малышка становится серьезной. Качает головой.

— Я для того. Дяди. За медведя! Ведь всегда надо что-то отдать, если что-то получил. Мам, а когда он к нам прррридет?

Ну вот.

Теперь понятно, отчего малышка раскапризничалась.

Опять Рогожин! Пожалуй, похуже, чем температура!

Ждет его. Потому и вредничает!

И чем он только ее очаровал? Она и видела-то его несколько минут всего!

— Дядя Василий приедет. Вот его и угостишь.

Ответом мне каменное лицо дочки. И влетевшая вверх бровь.

Понятно. Васю никто угощать ничем не будет.

— Я умываться, — хмуро сообщает дочка, плетясь в душ.

Вот и что ты будешь делать!

— Все. Вась. Спасибо, что заехал и отвозишь!

Поправляю на малышке шапочку и шарфик. Как всегда. Отвернуться не успела, а они уже сдернуты набок.

— Я постараюсь сегодня побыстрее вырваться! Обязательно постараюсь!

Целую свое счастье.

Машу рукой им вслед.

Маришка уже улетела на работу. И до позднего вечера ее уже не будет. А я… Еще неизвестно, как надолго задержусь с такими-то событиями!

Почти бегом несусь в отель, постоянно посматривая на часы.

Телефон до сих пор подозрительно молчит.

Неужели Бурыкин уже меня уволил? Решил оставить без средств к существованию?

Влетаю в отель, на ходу сбрасывая дубленку.

Ну, по крайней мере, мой ключ к выделенному мне крошечному номеру, пока подходит. И вещи мои не вышвырнули.

Бегло окидываю себя в зеркале.

Прямо разрывалась сегодня.

Между тем, чтобы надеть свой самый лучший белоснежный костюм и строгую черную блузку с юбкой-карандашем.

А что? Белое мне идет ничуть не меньше, чем некоторым. Идеальным. И фигуру он мою подчеркивает совсем неплохо!

Но эти мысли пришлось выбросить из головы!

Надела самую строгую одежду. Может, со временем Бурыкин потеряет ко мне интерес! Ну, не приставал же раньше! Все эти три месяца!

— Оля! Ну вот ты где! Бегом в директорский кабинет!

Вера заглядывает и тут же вылетает, хлопнув дверью.

— Да что там за пожар такой?

Нагоняю ее уже на середине коридора.

— Сейчас узнаешь! Мы тут с самого рассвета на ушах все стоим!

Даже запыхиваюсь, когда мы добираемся до кабинета Бурыкина.

Удивленно понимаю, что в приемной собрались все! Даже повара!

Да что же такое сегодня происходит?

Дверь распахивается как раз когда мы с Верой добегаем.

Она дергает меня за руку, таща за собой в кабинет.

И…

Ох, черт!

Я чуть не ломаю каблук, спотыкаясь!

Потому что… В директорском кресле восседает … Рогожин?

У меня дежавю.

Даже приходится несколько раз моргнуть и ущипнуть себя за запястье, чтобы удостовериться в том, что это правда.

Я как будто вернулась в ту жизнь, когда мы с Филом были вместе.

Не афишировали своих отношений на публику, но…

Помню, как я входила в его кабинет.

И, будучи его личной помощницей, всегда знала, что он там. За перегородкой.

От этого чувства было так тепло…

И снова моргаю.

Потому что помню. Знаю.

Как ледяной, всегда выдержанный начальник, умеющий дырявить в конкурентах дыру одним взглядом, умеет становиться совсем другим!

Не Филиппом Станиславовичем, а Филом.

С горящими глазами, которые пожирают меня. Раздевают. Способным в порыве страсти уверенной рукой смахнуть к чертовой матери все со стола и усадить меня на него, подхватив за бедра… Горя от страсти. Лихорадочно покрывая шею, и ниже, горячими, сводящими с ума поцелуями…

Страсть и нежность. Пламя и лед. И его взгляд, неизменно проникающий в самую душу…

— Как вы знаете, теперь у вас новое руководство. Отель с этого дня принадлежит мне, — сухо, коротко сообщает Рогожин, обводя каждого из нас придирчивым, пристальным взглядом.

— Разброд и шатания в моем заведении прекращаются. О вашей вальяжной манере работы можете с сегодняшнего дня забыть! Я намерен вывести этот отель на уровень международного класса! Поэтому.

Он откидывается на спинку кожаного кресла.

Снова осматривает каждого.

Пристально. Уверенным, подчиняющим взглядом.

Поигрывает ручкой, пропуская ее между пальцев.

И я невольно перевожу взгляд на его руку. На пальцы. Тело вмиг вспыхивает.

Будто вспоминает, что эти пальцы творили со мной! Как гладили, и… Вбивались! Распаляя до сумасшествия!

Шумно сглатываю. Непроизвольно облизываю губы, возвращая взгляд на Рогожина.

Кажется, этот звук и легкую дрожь моих рук заметили все!

Он по-прежнему выглядит ледяным боссом.

Интересно. Он таким и стал за те годы, которые мы не виделись? Или, когда его бизнес заканчивается, возвращается прежний Фил?

Ох. Какая мне уже разница! Опомнись, Юля! Перестань быть наивной глупой девчонкой! Она должна остаться в прошлом!

Ведь, если в нем что-то и осталось от того, прежнего Фила, которого, кажется, знала только я, то это уже точно не для меня! Таким он становится со своей женой! А, может быть, вот с этой своей идеальной Викой!