Она ждала ответа, не сводя глаз с экрана своего телефона, потом повторила сообщение и сказала:

– Не отвечает.

– И ты совсем ничего не слышала, когда он уходил?

– Ну конечно, нет. Я правда старалась не заснуть. Наверное, у него был запасной ключ.

– Наверняка. Он собирается что-то с собой сделать.

– Не говори так!

Марк вылетел из своего дома, держа телефон возле уха и тщетно пытаясь дозвониться до Горди. Он запрыгнул на заднее сиденье и сказал:

– Ну, что теперь?

– Его ключ от машины все еще у тебя? – спросил Тодд.

– В кармане. Кто держит запасные ключи от машины, которой уже десять лет?

– А вот Горди, оказывается, держал. Он собирается совершить какую-то глупость, понимаешь?

– Самое время сейчас, – с горечью произнесла Зола. – Простите меня, ребята, я не хотела засыпа́ть.

«Две ночи подряд – одно и то же», – одновременно пришло в голову Марку и Тодду, но они ничего не сказали. Укорами делу не поможешь, а Зола и без того болезненно переживает свою вину. Если Горди вознамерился выкинуть еще какой-то номер, им его не остановить.

– Есть идеи? – спросил Тодд, не отнимая рук от руля. Никто не ответил. Все трое сидели в тягостном молчании, мотор продолжал урчать, и обогреватель гнал в салон теплый воздух.

– «Рок Крик»[13], – прервала наконец тишину Зола. – Он любил бегать по нему трусцой.

– Сомневаюсь, чтобы сегодня ему захотелось бегать трусцой. На улице двадцать градусов[14].

– Давайте проверим «Кони». Это всегда было наше любимое место, чтобы протрезветь, – предложил Марк.

– Хорошая мысль, – согласился Тодд, трогаясь с места. – Продолжайте звонить и писать ему.

«Кони» была облюбованной бездельниками и студентами круглосуточной вафельной на Девятнадцатой улице. Тодд остановил машину на углу, и Марк нырнул внутрь. Вернувшись через несколько секунд, он доложил:

– Никаких признаков того, что он тут был. У меня идея. Давайте поедем в Джорджтаун на пляжный променад. Мы с ним были там вчера днем, и это место ему, судя по всему, понравилось.

– Что ты имеешь в виду под «понравилось»? – спросил Тодд.

– Не знаю. Просто езжай туда.

Когда они поворачивали на М-стрит, у Марка зазвонил телефон.

– Черт! Это Бренда. Отвечать?

– Да! – рявкнул Тодд. – Сейчас же отвечай.

Марк нажал «ответить» и как мог бодро произнес:

– Привет, Бренда.

Она была чуть ли не в истерике.

– Марк, что происходит?! Я только что получила сообщение от Горди. Он пишет, что ему очень жаль, но выхода, мол, нет, он больше не может так жить. Что, черт побери, происходит, Марк?! Скажи мне!

– Бренда, Горди куда-то уехал на машине. Мы с Тоддом ездим, пытаемся найти его. Он перестал принимать лекарства и ведет себя как чокнутый.

– Но ты же говорил, что у него грипп, так же как у тебя.

– Он лежал в постели, ему было плохо, понимаешь? Мы были с ним, но он улизнул. Ты пыталась до него дозвониться?

– Конечно, пыталась! Почему ты не сказал мне, что он прекратил принимать таблетки? – Бренда почти визжала.

– Бренда, до вчерашнего дня я вообще не знал, что он сидит на лекарствах. Он нам никогда об этом не говорил. И ты тоже.

– Повода не было. Марк, пожалуйста, найдите его!

– Мы стараемся.

– Я приеду немедленно.

– Нет, пока не надо. Оставайся на месте, я тебе позже позвоню.

Подъехав к променаду, они припарковали машину у обочины, выбрались из нее и помчались к реке, но были остановлены охранником.

– Сэр, мы ищем друга, – объяснил ему Марк. – Он ездит на маленькой синей «Мазде», ему нужна наша помощь. Вы его не видели?

– Да кого бы сюда принесло в такое время? – ответил охранник.

– Ладно. Мы только взглянем, можно?

– Валяйте.

Они прошли вдоль променада и остановились у кромки воды, там, где Горди с Марком побывали накануне днем. Слева от них, за островом Рузвельта, на Мемориальном Арлингтонском мосту, мигали красные и синие огни полицейских машин.

К тому времени, когда они подъехали, три улицы, ведущие на запад от моста, были перекрыты, и машины пятились задним ходом. Тодд припарковался у поросшего травой пригорка возле эстакады, и они поспешили на место происшествия. Полдюжины машин полиции округа Колумбия беспорядочно стояли на мосту с открытыми дверями и мигающими проблесковыми маячками. У полицейских, толпившихся на мосту, попискивали рации. Двое стояли на тротуаре возле перил, вглядываясь вниз, в темную воду. Сквозь образовавшуюся пробку к мосту медленно пробивалась машина «Скорой помощи» с включенной сиреной. Не прошли они и сотни футов по мосту, как полицейский преградил им путь.

– Назад! – прорычал он. – Куда вас несет?

Они остановились, наблюдая за царившим на мосту хаосом. Через плечо полицейского, за полицейскими машинами, виднелась синяя «Мазда» Горди. Она неподвижно стояла посередине моста с включенными фарами. Водительская дверь была открыта.

– Что случилось? – спросил у копа Марк.

– Не ваше дело. Убирайтесь отсюда.

– Сэр, мы его знаем, – вмешался Тодд. – Это наш друг. Что с ним случилось?

Полицейский глубоко вздохнул и смягчился.

– Он прыгнул, ясно? Остановил здесь машину и сиганул.

Зола закричала и закрыла лицо руками. Тодд успел подхватить ее, уже падавшую. У Марка подогнулись колени, и его чуть не вырвало.

– Нет, не может быть, – с трудом выдавил он.

Полицейский положил руку Марку на плечо, кивнул налево, туда, где двое других полицейских пытались успокоить какую-то женщину средних лет, и пояснил:

– Она ехала вслед за ним, когда он остановился, и видела, как он подбежал к перилам и прыгнул. Мне очень жаль.

– Не может быть, – повторил Марк.

В нескольких футах от них Тодд отвел Золу к широкому тротуару, и она, прислонившись спиной к бетонной ограде моста и не переставая выть, тяжело осела на землю.

– Мне очень жаль, – еще раз сказал полицейский. – Мы нашли в машине бирку. Он из Восточной Виргинии, да?

– Да. Его зовут Гордон Таннер. Мы студенты.

– Идемте со мной. – Марк последовал за ним мимо группы полицейских, и они остановились за машиной Горди. Марк в ужасе смотрел на нее, беспрерывно качая головой.