– Сколько времени? – поинтересовался Карлос, переворачиваясь на спину.

– Полдень, – прошептала девушка, целуя грудь господина. Черные волосы щекочут кожу, нежные прикосновения ладоней и еще более нежные – губ доводят до исступления.

Хрупкая, почти невесомая Нафана казалась видением, прекрасным воплощением мечты, внезапно появившимся в полумраке спальни. Лорд провел рукой по выпирающим лопаткам девушки, а затем чуть надавил, заставив служанку прижаться к его груди – юноше нравилось чувствовать твердые соски полукровки.

– Ваш отец просил вас явиться сразу, как проснетесь, – прошептала девушка, усаживаясь на живот лорда.

– Наверное, хочет поблагодарить меня за вчерашний успех, – пробормотал Карлос, крепко сжимая худенькие бедра служанки.

– Наверное, – не стала спорить Нафана.

Она почувствовала желание господина, но не спешила, продолжала ласкать Карлоса, уверенно распаляя молодого лорда.

– Ночью была отличная драка, – пробормотал юноша, продолжая тискать бедра Нафаны.

– Вы самый смелый рыцарь в мире. И самый сильный… – И вздрогнула, когда нетерпеливый Карлос резко приподнял ее и заставил устроиться сверху. – Зачем спешить, молодой господин? Удовольствие требует времени.

Жаркий шепот красавицы… прерывистое дыхание… проникновение в нее… желание любить… Карлос готов был отдаться страсти, с головой погрузиться в любовный омут, но ощущения неожиданно вызывали воспоминания о прошедшей ночи. Жаркий шепот умирающего преступника… прерывистое дыхание… проникший в него кинжал… желание убить… Грудь преступника, вобравшая в себя сталь… Прелестная девушка, вобравшая в себя его естество… Пережитое смешалось в гремучую смесь, породив нехарактерное желание:

– Сегодня я хочу быть грубым.

Движение – и он оказался сверху, крепко прижал Нафану к постели и надавил так, что девушка вскрикнула. То ли от боли, то ли от наслаждения.

– Сегодня я буду яростным!

– Да!

Резкий толчок заставил девушку снова вскрикнуть и выгнуть спину.

– Я буду зверем!

– Еще! – Ее маленькие ноготки царапали спину Карлоса, а красная прядь казалась кровавой. – Еще!

Глаза закатились, маленький рот перекошен, на лбу выступили капельки пота, и Карлос двигался все быстрее и быстрее, чувствуя себя не столько зверем, сколько убийцей.

– Это завтрак? Ты смеешься? Издеваешься? Ты понимаешь, что я тебя, урода, с пылью смешаю?! Как ты смеешь предлагать мне эту отраву?!

– Прекрасная каша… – пробормотал перепуганный трактирщик.

– Что?! – взревел Лашар.

Пылающий взгляд, подрагивающие от бешенства губы, сжатые на рукояти кинжала пальцы – вид разъяренного кобрийца был столь страшен, что несчастный трактирщик приготовился проститься с жизнью.

«Но что я сделал? За что?»

Он ведь просто принес благородному господину завтрак, самолично принес, оказывая, так сказать, высшую честь дорогому гостю. И вот чем все закончилось…

– У нас в Гридии…

– Я из Кобрии, мерзавец! – взбеленился Маркус. – Запомнил? Из Кобрии! Где мужчины едят на завтрак мужскую еду, а не поганую кашу!

«Что ты понимаешь в правильной еде, трое вил тебе в задницу! Каша ему не нравится! А что ты у себя жрать привык, варвар? Только мясо? Вот потому и бросаешься на людей, как зверь чудский».

Так думала кухарка, наблюдающая за перепалкой с лестницы, с безопасного расстояния. Кухарке очень хотелось поглазеть на загадочных кобрийцев, вот и прокралась на второй этаж вслед за хозяином. Посмотрела. И много интересного услышала о своей стряпне.

– Это пшено? Я что, петух? Или попугай адорнийский? Для каких цыплят твои куры варят это дерьмо?

«Кого ты цыплятами назвал, недомерок? – мысленно возмутилась кухарка. – На себя сначала посмотри!»

К огромному ее разочарованию, главный кобриец оказался мужчиной не представительным, проигрывал могучим гридийцам по всем параметрам. Хоть и плечистый, но низенький, лицом красив, но бороды не носит, усы только, и плешь приличную заработал, и злой, опять же, а злые в постели плохи, только о себе думают, то ли дело Стефан Лесоруб…

Кухарка вздохнула, отогнала мысли о любовнике, которому почти уже решила изменить с чужаками, и вновь обратила внимание на скандал.

К ее удивлению, хозяин все еще был жив.

– Чего молчишь, тупая скотина?

– Жду распоряжений милостивого господина.

А что он еще мог сказать? Каша уже на животе, медленно сползает на пол, тарелка разбита и растоптана, под глазом наливается синяк. Впрочем, кинжал кобрийца так и не покинул ножен, а это было единственное, что волновало трактирщика по-настоящему. Все остальные выходки Лашара не выходили за рамки обычных для благородных ублюдков истерик.

– Каких распоряжений ждешь?

– Хочу узнать, что вам будет угодно на завтрак?

– И все?

– Хочу принести глубочайшие извинения.

Трактирщик жил долго и знал, что когда благородные бесятся, нужно немедленно признавать свою вину и каяться. В этом случае чванливые подонки легче берут себя в руки.

– Молодец, – одобрительно кивнул Маркус. – Что есть на завтрак?

Трактирщик и так был готов исполнить любое желание высокого гостя, но выволочка повысила градус его подобострастия до температуры солнца.

– Все, что будет угодно милостивому господину.

– Правильный ответ, – кивнул Лашар. – В этой дыре умеют готовить яичницу с грудинкой?

– Конечно.

– Из четырех яиц, скотина.

Маркус плюнул в трактирщика, не попал, правда, – тупой гридиец сумел увернуться, – выругался и вернулся в комнату, громко хлопнув за собой дверью.

– Еда – дерьмо, вино – дерьмо, женщины… – Местных женщин Лашар не пробовал, но не сомневался, что в лучшем случае их достоинства тянут на единицу с минусом. По десятибалльной шкале. – Большей дыры я в жизни не встречал! Даже ламбандонский Закраинск кажется отсюда столичным пригородом.

Тюфяки набиты сеном, одеяла воняют сапогами, что означает слово «подушка», не понял даже хозяин заведения, а на простынях обнаружились подозрительные пятна, к счастью, не влажные. Датос предлагал кобрийцам поселиться в замке, но Лашар отказался – пребывание в городе давало больше свободы – и теперь жалел о принятом решении. И срывал дурное настроение на всех, кто подворачивался под руку.

Впрочем, главной причиной его неудовольствия была не мерзкая постель, а неудачно закончившаяся охота.

На первый взгляд все прошло, как запланировано: Стеклодув мертв, первая из поставленных леди Кобрин задач выполнена, можно слегка расслабиться. Однако странное поведение беглеца, который на три дня задержался в Гридвальде и тем самым позволил себя догнать, не давало Маркусу покоя. Перед охотой он велел Героям брать Стеклодува живым, хотел обсудить с Яном его странное поведение, но Карлос, проклятый щенок, все испортил, и теперь приходилось искать ответы самостоятельно, опираясь на ум и умение делать правильные выводы.