Через минуту, вторую, капитан не очнулся, через минут пять усилий, Юрий обессиленно сел рядом, Григорич посмотрел на него и сказал:

– Поздно. Много воды нахлебался… или сердце слабое, не крутит мотор. Однако хоронить надо.

Юрий поднялся, надел сапоги, рюкзак открыл, глянул туда, стал молча доставать кое-какие вещи, намокнуть ничего не успело. На свет появилось ружьё, что-то из одежды запасной. Потом Юрий осмотрелся вокруг, спросил одну Есю, как старшую:

– Что скажешь, где костёр будем разводить?

– Да вон на пригорке, – кивнула она в сторону от реки, – ветер слабый, может, там дует немного? Да и надо, чтоб огонь с воды виден был.

Дядя Геня тоже проверял свой рюкзак, вытаскивая на свет оружие дорогое, столь дорогое, что на нём блестела инкрустация. Ружьё было пятизарядное, с коротким и от этого каким-то хищным стволом. После вытащил две литровые бутылки водки, положил осторожно на мох, какие-то многочисленные консервы, что-то ещё… Глянул насмешливо на Юрия и сказал:

– Ну что, молодой, доказал всем, какой ты храбрый и отчаянный парень? Поупражнялся с трупиком? Спас-сатель! Не умеешь – не берись!

Юрий без слов собрал все вещи обратно в рюкзак, закинул его себе на плечи и пошёл с Есей вверх на пригорок, где она решила развести костёр. Григорич с тётей Настей, не сказав ни слова, также поднялись и пошли следом. Дядя Геня всё проверял вещи из рюкзака, остальные молчали. Моторист не знал, к кому примкнуть, пьян он не был, явно в гибели катера не виноват. Лёша и Костик поглядывали на ушедших, потом на друга Гену, наконец, Костик сказал:

– Может, не стоит нам так, Гена?.. Всё же одни здесь… друг за друга держаться надо.

– Костя, – остановился перебирать своё барахло Гена, – мы в экстремальной ситуации. В экстремальной ситуации, чтоб не сдохнуть, нужен один лидер. Я лично в этом салаге, у которого вместо мозгов каша, лидера не вижу. Что он сделал? В речку нырнул? И что? Так он дурак!

– Почему дурак? Человека хотел спасти.

– Спас?! – в упор глянул на товарища Гена, – Спас?.. А если он завтра воспаление лёгких получит за своё выёживание, нам что? Лечить его? Ты будешь его лечить? А если нам потребуется сто километров обратно пешкодралом пыхтеть?! Ты его на себе понесёшь? Поступки надо совершать осмысленные, Костя, а не выставлять себя перед бабой! Хочешь идти ему сапоги нюхать – иди! Такие как он… через час сами будут хныкать и советов спрашивать. Слышал его вопросик бабе своей – костёр, где будем разводить? – попробовал он передразнить голосом Юрия.

– Тоже мне – мужик! Блоха!

На возвышенности Юрий разобрал рюкзак, повесил его сушиться на ветки высокой тонкой ивы, вещи разложил на мху. Еся осмотрелась быстро вокруг и ушла с тётей Настей поодаль, где среди чахлых деревцев и высоких кустов тальника виднелись остатки сухостоя. Там сразу затрещали сухие ветки. Григории походил вокруг Юрия, походил, губами пожевал, словно сказать что-то хотел да побаивался, да и спросил:

– А что, патроны-то есть у нас?

– Да, есть десять штук. Так взял, на всякий… картечь.

Он глянул на ружьё своё, тут же поднял его, нашёл патроны, зарядил ружьё, а оставшиеся боеприпасы прямо так, россыпью, рассовал по карманам.

– Это плохо совсем, – посетовал Тригорин, – совсем плохо. Еды нет, куропатка есть, утка есть, патронов нет, плохо совсем.

– Придумаем что-нибудь, – негромко проговорил Юрий.

К месту остановки подошли Еся с тётей Настей, принесли первые охапки хвороста. Тётя Настя кивнула на вещи Юрия, которые он вытащил из рюкзака и которые не успели промокнуть в воде, подняла длинный свитер и сказала:

– Юра, девчонку-то переодеть надо, пока её просохнет… – посмотрела на него и дополнила, – тебе-то что, а ей… ещё рожать.

– Тёть Настя? – умоляюще пискнула Еся.

– Да я и сам хотел предложить, – тут же сказал Юрий, поднял свитер, протянул Есе, – переодевайся, сегодня ты у нас сохнешь, – и здесь весело ей подмигнул. Еся улыбнулась ему, вспомнив костёр на болоте, взяла свитер, обернулась вокруг – где переодеться? Куртку с себя стянула, потом штаны, оставшись в лёгком чёрном тонком трико, рубашку снимать не стала, да и не успела… Сзади послышался весёлый голос дяди Тени:

– О! Пацаны! Тут уже бабы раздеваются! Налетай греться!

Все обернулись, перед ними стоял дядя Теня, за ним подходили Костик, Лёша и моторист катера. Вещи свои они оставили чуть поодаль, зачем подходили – было непонятно, в руках дяди Тени было ружьё. Он подошёл так весело, так разнузданно и сально улыбаясь, что слова его показались всем не бахвальством мужицким, а реальным призывом к действию. Юрий резко вскинул свой бокфлинт, практически не метился, стволы были наклонены чуть вниз, сразу громко и жутко, убийственно-резко прогремел выстрел… Из ствола вырвался густой белый дым, и возле ног дяди Гени взвился мелкий жёлтый песок на пригорке. Дядя Геня замер, потом быстро своё ружьё пятизарядное, дорогое, вскинул и выставил стволом на Юрия, возле его ног осталась ямка развороченной земли.

– Ты что?! – заорал он, – Ты что?!! Дурак?! Ты дурак, да?!

Так стоял и старательно метился ему прямо в лицо. Юрий не двинулся, стволы своего бокфлинта опустил и сказал дрожащим голосом, непонятно от чего, то ли от страха, то ли от злобы:

– Это я сразу хочу сказать – у кого будут такие мысли – застрелю! Всё ясно? Так что пока я на ногах – чтоб даже не пробовали фантазировать.

Он посмотрел на дядю Теню внимательно. Пока тот озверело смотрел на него через ствол ружья, Юрий не шелохнулся. Но лишь только дядя Теня дрогнул глазами, Юрий сказал:

– Теперь, я надеюсь, всё расставили по своим местам. Якши? – спросил он. (якши, татарск. – ладно, хорошо?)

– Ч-чего? – стараясь держаться молодцом, переспросил дядя Теня.

– Рахмет за внимание, – ответил на это Юрка, (рахмет, казахский – спасибо, благодарю)

И совсем уже демонстративно повернулся к оружию противника спиной, дав понять, что не боится. Дядя Теня зубами клацнул, плюнул громко. К нему подошли остальные, что стояли за спиной. Костик, что тому же Юрию почти в отцы годился, произнёс примирительно:

– Ты что, парень, он же пошутил? Ну-у… нехорошо, пошло пошутил, но пошутил, понимаешь?

– Нет, – резко повернулся и сказал Юрий прямо в глаза Костику, – поверьте, не понимаю! И дальше понимать не буду, будет так шутить, я пошучу ещё раз, только ровно между глаз ему! И любому другому! Всё! На этом здесь шутки закончились.

И уже демонстративно бросил ружьё на свои разложенные вещи. Дядя Геня крикнул, повернувшись к своим и, встав спиной к Юрию, вроде как показал, что также ничего здесь не боится:

– Нет, ну ты погляди, как мальчику везёт! – крикнул он своим, призывая их в свидетели, – Ну вот, если бы не вы, ребята, так покрошил бы в куски!..

– Ладно, – сказал ему Костик, – пошли вон к тому дереву… там сами костёр разведём.