Заслышав звук, возвещающий о прибытии властителя, цертонцы склоняли головы в жестах повиновения. Корлион и мечтать не смел о таком преклонении даже со стороны собственных воинов. До какой же степени они боялись и уважали своего императора, что выказывали ему знаки почтения за час до прибытия?

– Впечатлен? – ухмыльнулся Леррох. Корлион не видел его образа, лишь слышал голос, но он был уверен – демон ухмыляется. – Не отвечай, это привлечет внимание. И да, я могу читать твои мысли, пока мы слиты. Так, значит, тебе понравилась цертонская дисциплина? Ха, знал бы ты, какой ценой они добиваются этого! С раннего детства их забирают от семьи, которая, правда, не возражает, и отдают в учреждение, где им начисто прополаскивают мозги пропагандой высшего происхождения цертонцев, наплевательства на жизни низших народов, навязывают идеалы войны и императора. Дальше самое интересное: физический тест. Детишек подвергают ряду тестов и экспериментов и делят на четыре группы. Первые, сильные умом и телом, подвергаются темному посвящению, из них формируются безжалостные темные стражи, их души оскверняются ритуалами, переданными основателям Империи тем… впрочем, об этом не будем. Вторая группа – солдаты, которых в свою очередь разграничивают на легионеров и преторианцев. Но для того, чтобы стать преторианцем, достаточно убить как можно больше низших и остаться в живых после полусотни боев. Третьи – это рабочие и жрецы культа, о котором тебе пока рано слышать. Последние обречены на смерть по причинам непригодности. Но и этого мало, любое нарушение в армии Цертона также карается смертью. У них и тюрем-то нет. Хотя, на самом деле, тут главное – промытый разум. Они смерти не боятся, зато считают долгом чести бить поклоны императору и воевать под его знаменами, другого варианта на Цертоне нет. А темные стражи вообще машины, не рекомендую с ними сталкиваться в бою.

«Я уже ничего не боюсь», – подумал Корлион, но он врал. Сдаваться в руки врагов, которых он даже не знал, – вот что его пугало. И не потому, что это были жестокие люди или гуманоиды, выглядящие в точности как люди, исключая расовые особенности. Вовсе нет. Ни смерть, ни пытки его не страшили. Самой страшной пыткой для него сделалось воспоминание о мертвых детях, жене и Леррохе, копающемся в ее кишках. Смерть после ада на Антореле скорее стала бы избавлением. Падение гордости Лидера, разрушение чести Триона! Вот что заставляло сердце воина вздрагивать, а кулаки сжиматься.

Небо заполнилось кораблями цертонцев, подвозящими припасы и материалы для строительства лагеря. Легионеры вовсю работали у города, возводя мобильные казармы, гаражи для танков и взлетные площадки. Самораспаковывающиеся блоки поразили и заинтересовали Корлиона, впервые в жизни довелось ему видеть такой любопытный способ ведения завоевания. Целая военная база выросла за считанные часы – конец ее возведения Корлион уже не видел – вместо недели, и это еще в худшем случае. При этом ни рельеф, ни наличие стройматериалов не играли роли, все легко и быстро доставлялось с орбиты в грузовиках и ставилось в любом подходящем месте. Корлион решил, что если у него будет время, возможность и необходимость, он непременно изучит и, быть может, применит цертонский метод на практике. Широкоплечий преторианец треснул его прикладом в лопатку, вернув из мира мечтаний в мрачную реальность. Злоба забурлила в глотке Триона, немалых трудов ему стоило удержать себя в руках. Вскоре появились быстрые корабли, прибывшие из дворца. Это оказались присно поминаемые арре-халлы, представители имперской элиты, военачальники и сановники. Их послали вперед, чтобы разобраться с пленными, проверить, все ли тихо-спокойно, и подготовить город к приходу Его Величества.

С почетом и блеском встречали завоеватели своих предводителей. Людей согнали в несколько групп, освободив проход через площадь, и поставили на колени. Все унижения несчастные неултане сносили с покорностью баранов, ведомых на убой. Да и выбора у них не было, зато он был у Корлиона. Дальше началась настоящая ярмарка. Арре-халлы ходили вокруг да около, выбирали себе рабов, которые будут работать в отведенных им зонах влияния, делая все это так, словно покупали вещь. Лица хладнокровных правителей не выражали даже презрения, им была абсолютно безразлична судьба людей, их желания и страхи. Отбракованных всеми уводили, Корлион догадывался, куда и зачем, радуясь в душе, что его эта участь не коснется. Дошла очередь и до него.

– Этот выглядит сильным, я чую в нем что-то особенное, – важно сообщил гордый цертонец в черно-красном хитоне без рукавов и с высоким металлическим воротом. – Я возьму его, пригодится на прокладывании мостов через реки да и для многого другого.

– Погоди, – прервал его еще один арре-халл, не обошедший вниманием отличного от большинства горожан мужчину с огнем в пустых глазах. – Я бы и сам нашел ему кое-какое применение. Возможно, военное…

– Тихо!

Оборвал обоих грубый голос. Цертонцы как по команде уронили головы и сцепили сжатые в кулаки руки на груди. Небрежно расталкивая солдат, к анторельцу шел высокий цертонец – при том, что все они достигали ростом приблизительно два метра, – в черном длинном балахоне с откинутым капюшоном. На ногах у него были надеты мягкие сапоги с высоким голенищем, обитые железом на носках и пятках, в которые заправлялись штаны, просторные, но аккуратно облегающие. Нижнюю часть лица скрывала знакомая Корлиону дыхательная маска, за плечами виднелась рукоять меча. Трион уже привык видеть на улицах Неул-тана темных стражей, однако этот отличался от прочих. Помимо того, что новое чутье Корлиона сразу признало в нем жестокого убийцу, лишающего жизни просто ради самого этого факта, чудовище выдавали глаза: две красные воронки вместо обычных для Цертона змееподобных. Что-то сжало душу анторельца при виде него.

– Сиди тихо, это Рангар ран Керон, – одернул Корлиона Леррох. Ему и в голову бы не пришло сейчас бравировать, но слова демона заставили задуматься сильнее.

Вообще-то в планы Корлиона входило перебить охрану и пробиваться к дворцу, а теперь он засомневался в этом. Рангар, мастер темных стражей Империи, подошел к странному пленнику и пристально вгляделся в его глаза. Из маски вырвалось недовольное сопение. Ран Керон подозвал ближайшего солдата и, схватив его за горло, поднял над землей.

– Где вы его нашли? – прошипел страж.

– Я, я, мы… Не знаю, великий. Я не участвовал в его захвате.

С необычайной легкостью и сноровкой опытного спортсмена, кидающего снаряд или мяч, зашвырнув ни в чем не повинного (кроме вооруженного захвата мирного города, разумеется) солдата в окно дома напротив, Рангар вновь нацелился на Корлиона.

– Откуда ты взялся, человек?

– Оттуда же, откуда все берутся, – не осознавая своих слов, ответил тот. Язык будто сам двигался.

Лицо темного стража исказилось злобой.

– Я вижу тебя насквозь, откуда в тебе черная кровь?! Ты не бессмертный, ты не бог и не демон! Кто тогда?!

– Я Трион, запомни это имя, – голос Корлиона изменился и помрачнел.

Окружающие словно находились за границей мира, словно не видели и не слышали разговора между этими двумя. Рангар замыслил что-то недоброе, Корлион видел в глазах цертонца его намерения. На выручку пришел случай, а именно: громовой хор голосов грянул: «Гаррен-ра Тарг-Ааззен! Гаррен-ра Император! Гаррен-ра Тарг-Ааззен!». Город накрыло нарастающей тенью небесного Дворца войны, сотни боевых кораблей окружали твердыню Императора, трубы взвыли, пустив дрожь по земле. Легионы Империи встали в построение для приветствия Владыки, Рангар ран Керон медленно сложил на груди руки и опустился на одно колено. Сейчас бы пленникам и разбежаться, да не тут-то было. Страх, животный страх сковал их кандалами, которые не разорвать. Железные удары, звучавшие во дворце, словно бы специально предназначались для вселения трепета в покоренные народы. Адрерар выдвинул платформы с рядами шасси, превышающих по размерам дома Неул-тана. Проехав сколько-то по земле, полевой дворец замер, ворота, вознесенные на высоту в полтора километра, отворились. К порогу подали подъемник.