Кай многозначительно посмотрел на мой пустой рукав.

— В этом виновата моя невнимательность и беспечность, — спокойно ответил я, — но да, арха-та, так сказать, забила последний гвоздь тем сапогом, окончательно лишив меня шансов сохранить руку.

В комнате повисла тишина. Я только что вслух заявил королю, что его будущая жена меня покалечила, потому что была молодой истеричкой.

— М-да, неприятненько, — это уже был Арман, который сейчас сидел на диване рядом с Вилой и поглаживал жену по руке, — но ты же понимаешь, Антон…

— Да все я понимаю, успокойтесь, не в первый раз, — раздраженно ответил я, — лучше Орвисту расскажите, за что его так.

Мы оба уже уселись в свободные кресла перед небольшим столиком, на котором были накрыты угощения. Я заметил, что в графине из горного хрусталя плескалось что-то подозрительно похожее на мою вишневую настойку, стояло пара кувшинов с вином, мясо, сыр, немного зелени.

— Давай я лучше расскажу, почему вообще вас пришлось судить…

— И ссылать… — добавил я.

— И ссылать, да…

— Причем, с позором, — я все не унимался.

Это был тот странный момент, когда ты вроде бы увернулся от пули и вместо того, чтобы поблагодарить судьбу, начинаешь качать права.

— Антон, а ты не заговариваешься? — в глазах Кая сверкнул холодный свет, но я и не такое от короля видал.

— А где твое спасибо, мой король, что я не обвинил прилюдно Бренн в поджоге.

Туше!

— Я был уверен в том, что ты не захочешь начинать войну раньше срока, — ответил король, и я поразился его спокойствию, — хотя в таком случае мне бы пришлось объявить тебя лжецом и казнить, так что тут скорее твое молчание пошло тебе на пользу.

А вот и счет сравнялся. Я как-то не подумал о том, что Кай сможет прямо на суде все вывернуть таким образом. После король начал достаточно обширный рассказ о том, что происходило в Пите с момента нашего отплытия.

Наши погромы гильдий не прошли незамеченными. Были и попытки подкупа в канцелярии, и вообще, легкая паника среди купцов, но все кое-как удалось утрясти. А вот буквально через три месяца после нашего отплытия — то есть мы были не так, чтобы и долго в Парте, в столицу Клерии нагрянула весьма обширная посольская делегация из Бренна. Как решил тогда Кай — наводить новые мосты со свежими гильдейскими, да склонять короля к более крепкой дружбе превентивно, вне зависимости от того, удастся ли нам убедить Санию прибыть в королевство в качестве невесты, или нет.

Сания же поведала королю и де Шонцам, что примерно в то время я весьма солидно разнес дуэльную арену дворца. Именно в тот момент Бренн активно зашевелился. И, как теперь стало окончательно ясно — тогда они приняли решение как-нибудь «прилично» убрать проклятого барона-счетовода, что уже который год вставлял им палки в колеса.

— Мне кажется, Бренн повязан еще и с местными ворами, король. И именно купцы и сенаторы Бренна обносили оброк Амера и обносят других вельмож Клерии. Да, наверное, и Паринии тоже.

— Возможно, тут мы тоже кое-что накопали, но это пока все очень зыбко, — согласился со мной муж Вилы.

Вообще, решение о нашем аресте всплыло как-то само собой. Слишком уж активничали послы Бренна в наше отсутствие и буквально удвоили усилия, как только флотилия вышла и Парты — это сходилось по датам. Так что когда пришла весть о том, что корабль с посольством сгорел, Кай и де Шонц-Вилены капитально напряглись. Теперь же, когда мы внезапно восстали из мертвых, назрела другая проблема: что с нами вообще делать? Потому что если нас будут встречать, как героев, то возникнет слишком много вопросов, ведь мы буквально чуть не провалили миссию. Зачем скрывались? Сейчас между Клерией и Паринией был мир, Бренн — наш союзник. Добраться до любого крупного города дело недели-двух, откуда можно отправить голубей и вообще, начать бить во все колокола. Но то, что мы прибыли в Пите инкогнито, сразу же навело Кая и его руководителя канцелярии на мысль о том, что мы от кого-то прятались.

От кого?

От Бренна.

А значит, нас надо спрятать еще глубже, но так, чтобы никто не догадался.

Как?

Арестовать. Это первое. Чтобы никто к нам даже подойти не мог.

Потом осудить — жестоко, но с оговорками. Тут всплывало так резавшее мне ухо еще на суде «до поступления специального распоряжения».

А потом выслать из столицы.

— Я вообще вижу, что у тебя все проблемы решаются высылкой из столицы, — незлобно подколол я Кая, напоминая ему о моей первой фальшивой опале, когда у меня сорвало чердак под влиянием бездны.

Король только невесело улыбнулся, взял мой кубок, сам плеснул вина — что не укрылось от графа де Шонц-Вилена, который на наших «семейных» посиделках был впервые — и, чуть приморозив напиток, как я любил, протянул мне вино.

— Антон, ты же понимаешь, что я не мог публично осыпать вас почестями и милостями, не вскрывая истинной причины пожара на корабле. Возникло бы слишком много вопросов и кривотолков. И так при дворе говорят, что союз с Ламхитаном поставит наши отношения с Республикой под вопрос, я же пытаюсь всех убедить в обратном, — ответил мне король.

— А что касаемо моего титула? — спросил Орвист. — Я так понимаю, отсрочка моего вступления в наследование…

— Это вы будете решать с Эдит сами, виконт, тут я не указ, — перебил Орвиста король. — Если твоя мачеха отречется от титула главы рода, то ты будешь по праву носить жетон отца. Если нет — то нет. Я не до конца знаю, в каких вы с ней отношениях, так что считай это защитой интересов женщин семьи де Гранж с моей стороны.

В этот момент Вила многозначительно отхлебнула из своего кубка, и я почувствовал по отголоскам эмоций графини, что эта интриганка сыграла не последнюю роль в этом решении короля. Но оно было и по-своему мудрым.

Виконт принял такой ответ — только согласно кивнул. На самом деле, он пока был не готов стать полноценным главой рода и, возможно, подобное принудительное регентство было выходом, и не важно, как это выглядело со стороны. Эдит была в нормальных отношениях с внебрачным сыном своего покойного супруга, так что тут все должно было пройти более-менее ровно.

К нам наконец-то присоединилась Сания.

Не знаю, как долго девушка откисала в ванне, но сейчас она выглядела так же сногсшибательно, как и при дворе своего отца.

На южной красавице было легкое платье из дорогой красной ткани и шерстяная накидка на плечи — в тон. В отличие от жаркого Ламхитана, даже в новом дворце было сыровато и зябковато, не говоря о главной цитадели. Плюс — сырость с моря, так что девушка чувствовала себя тут не до конца уютно. На руках арха-ты и невесты Кая были традиционные легкие браслеты, а вот на шее — уже клерийская подвеска с кроваво-красными рубинами, которые выгодно оттеняли глаза девушки-мага.

— Господа, Ваше Величество, — Сания изобразила едва заметный реверанс, мы же все встали поприветствовать новоприбывшую.