Но при этом Мартин чувствовал, что какая-то часть ее жизни для него недоступна. И кажется, начал понимать, кто на нее претендовал.

— Все еще беспокоишься из-за Рихтера? — спросил тихо.

София подвинула подушку, взглянув на мужа.

— Я вчера видела мастера.

— И что? Вы помирились?

Осторожный, почти равнодушный интерес. Ни одной лишней эмоции на лице. Но Софи была чересчур поглощена своими мыслями, чтобы заметить, как напряжена сейчас линия губ Мартина, как холоден взгляд.

— Да… наверное. Он хочет продолжить наши занятия.

— Это будет неуместно, впрочем, как неуместно теперь и твое ученичество. Ты замужем. Я поговорю с ним о расторжении вашего договора.

— Я сама с ним поговорю, — излишне торопливо сказала Софи. — Но, знаешь, это было бы неплохо — научиться настоящим заклинаниям.

— Зачем тебе это? Ты талантливая чародейка.

— Только хорошего мага из меня все равно не получится, так? — договорила она за Мартином. — Конечно, ты прав. Однако если наш с Рихтером договор дал мне силы больше, чем есть у любого артефактора, неплохо бы научиться это использовать.

— Помнишь, я когда-то предупреждал тебя, к чему может привести твое желание создать ментальный артефакт? И что получилось в итоге? Ты привлекла внимание ненужных людей, и твоя жизнь подверглась опасности. Так послушай меня хоть сейчас. Я не сомневаюсь, что ты можешь освоить сильные и опасные заклинания. Кто знает, может быть, даже что-то из магии стихий. Ты будешь считать это своим преимуществом, но это станет твоей слабостью, Софи. Потому что тебе захочется применить свои новые навыки, и, что еще хуже, ты будешь полагаться на них. И рано или поздно это приведет ошибке.

Шефнеру хотелось бы уповать на то, что задумчивость на лице жены породили именно его слова, но чародейка разбила все его надежды.

— Думаешь, я смогу освоить стихийную магию? Если у меня получится создать артефакт, влияющий на погоду, это же будет… Мартин? Ты выглядишь каким-то… расстроенным.

Злиться на жену, когда она лежала в их супружеской постели восхитительно обнаженной, оказалось сложно. К тому же было очевидно бесполезным что-либо ей запрещать. Упрямство — семейная черта Вернеров, и, скажи он Софи, что ей нельзя учиться у Рихтера, это вызовет обратный эффект. Стоило пойти другим путем.

— Просто волнуюсь за тебя, — притворно вздохнул Шефнер. — Корбин Рихтер неплохой человек, но не всегда бывает… разумен и осторожен. К тому же обладает несколько сомнительной репутацией в отношениях с женщинами. Поэтому могу я попросить о сущей мелочи? Пусть ваши занятия проходят в СБ. Тренировочные полигоны службы хорошо оснащены, да и мне будет спокойнее, если ты будешь рядом.

У Софи не было причины отказывать своему мужу в просьбе, хотя если бы она увидела злорадную улыбку Мартина, покидавшего дом, то, возможно, передумала бы.

Шефнер отлично знал, что Рихтер терпеть не мог появляться в СБ. За последние несколько лет он сделал одно исключение — когда выгораживал свою свежеиспеченную ученицу, тогда еще Вернер, перед Мартином. Но появляться в «крысином гнезде» регулярно и помимо прочего демонстрировать свой драгоценный дар всем любопытствующим?! Элементалиста едва ли надолго хватит. Особенно если слегка его… спровоцировать.

На встречу с канцлером Мартин опоздал, к тому же явился во дворец с перекошенным узлом шейного платка, вызвав у Тренка, прекрасно знающего педантичность главы службы безопасности, понимающую усмешку.

— Вижу, семейная жизнь идет тебе на пользу. Стал похож на живого человека.

Шефнер вздернул темную бровь, но промолчал. Протянув канцлеру документы, он встал у приоткрытого окна, занявшись набиванием трубки. С некоторых пор менталист избегал курить дома, опасаясь вызвать у жены вполне заслуженное раздражение.

— Хорошо, — кивнул Тренк, просмотрев бумаги и вытащив пару листов из стопки. — Это я оставлю себе, если не возражаешь.

— Это всего лишь копии, — пожал плечами менталист.

— Но, как я понимаю, здесь не всё? Скажи, что ты оставил мне что-нибудь на сладкое.

— Едва ли десерт вам понравится. На днях император вызывал к себе Корбина Рихтера, и сразу после этого тот встречался с Котовским. Думаю, несложно догадаться, о чем они говорили.

Тренк расстроенно покачал головой.

— Значит, повелитель стихий все же поддержит роанца. Ты знаешь Рихтера лучше меня. Неужели нет никаких шансов вынудить его сохранить нейтралитет? Котовский и так получил Строгера.

В любое другое время он поостерегся бы так смело обсуждать дела короны во дворце. Но сейчас, когда император был неизлечимо болен, канцлер фактически стал полновластным хозяином этого места.

— Вынудить? — Уголки губ Мартина дернулись в насмешке. — Рихтер не из тех, кто будет придерживаться нейтральной стороны. И у меня нет рычагов давления на него. Он на удивление равнодушен к деньгам и власти.

— Но ведь что-то должно быть нужно этому сыну мельника. Насколько я знаю, он дружен с твоей женой…

— Едва ли это можно назвать дружбой, — сухо ответил Мартин, пряча лицо за струйками табачного дыма. — Но к чему вы это вспомнили, канцлер?

— Раньше ты никогда не гнушался использовать личные связи, если это необходимо для дела.

— Времена меняются, — сказал менталист. — Мой племянник чуть не умер, а Софи после недавних событий до сих пор мучают кошмары. А вы предлагаете мне вновь втянуть ее во все это. Я не хочу использовать свою жену, чтобы переубедить Рихтера.

Тренк развел руками.

— Я понимаю. Но тогда убедись, что твои жена и племянник не собираются вмешиваться, как это было тогда с роанцем.

Здоровый наследник престола канцлеру был совсем не нужен, а у Котовского, после того как артефакторы поработали над его спиной, больше не случалось ни одного приступа болезни или потери контроля. И это полностью изменило баланс сил. Не будь Мартин уже тогда влюблен в Софи, счел бы ее угрозой для своих планов. Но теперь она стала его женой и обещала быть всегда на его стороне.

Вот только обещала это Софи, не зная всего, что он от нее скрывает. Если Рихтер вмешается… нет, когда Рихтер вмешается, а противостояние канцлера и Котовского дойдет до крайней точки, без крови не обойдется.

Придется позаботиться о том, чтобы, когда нагрянут события, его жены не оказалось в столице. А пока необходимо сделать все, чтобы Корбин Рихтер сам захотел разорвать этот нелепый договор между ним и Софи.

Мартину я соврала. На самом деле никаких планов у меня не было, поэтому после его ухода я почти до обеда валялась в постели. Как хорошо, оказывается, быть замужней дамой, особенно когда единственное пожелание супруга относительно тебя — чтобы ты оставалась дома! Может, придумать себе какое-нибудь увлечение? Акварельки рисовать, к примеру. Или музицировать… Хотя нет, последнее звучит весьма тоскливо.