Возможно, я ошибалась. Во мне медленно закипал гнев.

— Вас атаковали, пан Анджей. С помощью артефакта или заклинаний. Так просто не определишь, — сказала, стараясь не выдать свою злость. — Убивать не собирались, но последствия были бы печальными. От потери возможности ходить до… утраты контроля над собой. Но, к счастью, затронули только верхний слой чар. Восстановить всё можно за час с небольшим. Но вот над дополнительной защитой придется подумать.

Роанец не стал спрашивать меня, каким образом кто-то практически взломал столь сложные чары на его спине, будто зная, что я не смогу ответить. Не захочу. Как бы я ни злилась на Мартина, я все же точно не знала, что именно мой муж стоял за нападением. А если и так… Я обещала быть всегда на его стороне, даже если он не прав. Даже если он делает мне больно, ради своих целей растаптывая то, что для меня важно.

Но это не означает, что я и дальше позволю Мартину пользоваться моим доверием. У него есть от меня тайны? Отлично. Кажется, у меня тоже скоро появятся свои.

— Ваша безопасность теперь вопрос чести для меня, пан Анджей. Кто-то пытался испортить мою работу. И я хочу, чтобы в следующий раз этот кто-то обломал о вас свои зубы.

— Для вас не будет последствий?

— Меня сложно запугать.

— Я могу позаботиться о вас, если будет такая необходимость, — мягко сказал Котовский.

И на что такое он намекает, этот синеглазый принц?

— Надеюсь, вы предлагаете мне работу придворного артефактора, а не сбежать с вами от мужа.

— Кто знает, — хмыкнул Котовский. — В конце концов, уводить чужих жен мне еще не приходилось… Ай!

— Потерпите, будет немного больно.

— Немного? Ощущение, что вы кроите мне спину раскаленным металлом.

Работа заняла чуть больше времени, чем ожидала, тем более что в этот раз я выполняла ее одна, а подходящих инструментов у меня не было. Эзра все-таки не выдержала и заглянула. И так и застыла в дверном проеме, разглядывая живописную композицию: князя, уткнувшегося покрасневшим лицом в ковер и сминающего ворс побелевшими пальцами, и хищно склонившуюся над ним меня.

— Эзра, принесите, пожалуйста, влажное полотенце. И простыню. Боюсь, что запачкаю здесь все кровью…

— Какой кровью? — ошеломленно переспросила женщина.

Котовский вздрогнул под моей рукой. Один из старых шрамов-жгутов на его спине взбугрился и, прежде чем я успела отстраниться, разошелся, обагрив лицо мелкими капельками крови.

— Вот этой, — ответила, утираясь рукавом. — И бинты, будьте так добры.

Эзра молча кивнула и исчезла. Костюм князя, мое платье и ковер в гостиной все же оказались безнадежно испачканными. Фрау Орвуд помогла полуобморочному князю доковылять до крыльца и вручила его охране.

— Обязательно пригласите к себе доктора, иначе раны могут воспалиться, — сказала ему на прощание. — Но умоляю вас, никакой магии. Она вам сейчас противопоказана.

— Хорошо, — слабо улыбнулся роанец. — А что насчет дополнительной защиты, о которой вы говорили, пани София?

— Пришлите ко мне завтра к вечеру своего человека, я передам ему артефакт. Вот этот. — Я продемонстрировала Котовскому кольцо, которое обычно носила на указательном пальце левой руки. — Мне нужно его настроить, чтобы оно правильно резонировало с вашими плетениями.

— А для чего его носили вы? — полюбопытствовал мужчина.

— Это барьер. Защищал другие мои артефакты от внешнего влияния.

— А я для вас тоже человек-артефакт, да? — усмехнулся Котовский.

— Единственный и неповторимый, — тепло улыбнулась ему в ответ. Я редко очаровываюсь людьми, но к синеглазому роанцу невозможно было остаться равнодушной. Это не было романтическим увлечением, скорее восхищение человеком, никогда не унывающим и не ожесточившимся, несмотря на все удары судьбы. — Берегите себя, пан Анджей.

— И вы, пани…

Проводив взглядом отъезжающий черный лимузин, я повернулась к Эзре.

— Можем ехать? — сухо спросила она и, не дожидаясь моего кивка, направилась к моему автомобилю…

Моему? Нужно было перестать обманывать себя. Ничего из того, что дарил мне Мартин, не было по-настоящему моим.

По дороге домой я напряженно размышляла о том, как теперь вести себя с мужем. Доверять ему как прежде было бы глупо, но ссориться с ним, хлопая дверью, было бы еще глупее.

Омрачала еще одна мысль. Летом я закончила обучение ментальной защите у тетушки Адель и была уверена, что теперь ни один менталист не сможет подобраться к моему разуму. В конце концов, даже министерские маги не смогли ничего мне сделать. И возможно, пожилой менталистке стоило оставить меня в блаженном неведении. Но она оказалась неожиданно честна. «Мартин, возможно, сильнейший менталист Грейдора, — сказала тетушка. — Если он захочет, то вскроет твою защиту за несколько секунд. Едва ли незаметно от тебя, но противопоставить ничего не получится».

А значит, мне оставалось полагаться на честность Мартина. Сомнительное утешение в свете последних событий. И еще этот проклятый резонанс — странная и непонятная мне связь, образующаяся между менталистом и его парой. Лично я сама ничего не ощущала, но тетушка Адель утверждала, что благодаря резонансу Мартин способен уловить смену моего настроения, не используя заклинания из своего арсенала.

Мне почти удалось вернуться домой раньше мужа — мы столкнулись с ним в прихожей. Приподняв бровь, он оглядел меня с ног до головы, особенно долго разглядывая забрызганный кровью воротник.

— Это не моя кровь, — поспешно сказала я, не удержавшись от оправданий.

— И чья же? Кого моя милая жена пыталась убить?

— Почему пыталась? — удивилась.

— А, так мне нужно быть готовым к тому, что придется покрывать твои убийства? Труп-то хоть хорошо спрятала?

— Меня такому не учили, в отличие от вас, господин Шефнер, — проворчала.

Мартин прищурил глаза, задумчиво склонив голову. Если у него и были вопросы, он решил отложить их на потом. Или задать виновато переминавшейся с ноги на ногу Эзре.

— Ты выглядишь усталой. Я прикажу подать ужин в спальню.

Кивнула, молча пройдя мимо. В ванной комнате застряла почти на час, отмокая и пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Получалось плохо.

Впервые с тех пор, как мы поженились, мне после сложного дня не хотелось прижаться к мужу, пожаловаться на свои проблемы и немного покапризничать, требуя заботы. Скорее, предпочла бы остаться одна.

Ужинали мы почти в полной тишине. Я старательно прятала взгляд, пытаясь при этом не теребить ментальный браслет на запястье.

— Выглядишь расстроенной, — наконец заговорил Мартин. — Господин Котовский тебе что-то сказал?

Я вздрогнула.