– Мой прадедушка коллекционировал произведения искусства. Тебе понравилась бы его коллекция, например, портрет моей прапрабабушки. В юности она позировала Бёрн-Джонсу.

– Фантастика! Надеюсь, ты понимаешь, что я сгораю от зависти?

– Ты могла бы как-нибудь приехать и посмотреть. – Он не успел себя одернуть.

– Может быть. – Индиго одарила его восхитительно нежной улыбкой.

Лоренцо понимал, что это вежливая форма отказа.

Она, немного помолчав, произнесла:

– Тебе нравятся дворец и картины. Но можешь ли ты сказать, что это твой дом?

Лоренцо задумался.

– Да, могу, – наконец ответил он. – С этим местом у меня связано много приятных воспоминаний.

Несмотря на гибель родителей, ложь, которой его потчевали, чтобы защитить от суровой правды, и шок от осознания того, на что оказался способен его отец.

– Это замечательно. – Ее пальцы чуть сильнее сжали его руку. – Что ты собираешься делать, став королем?

– Продолжать то, что начал мой дед, и делать все, чтобы моя страна мной гордилась, – сразу же отозвался Лоренцо.

– Прекрасные планы, – одобрила Индиго. – И как ты намереваешься этого достичь?

И Лоренцо с удивлением обнаружил, что ведет с ней серьезный разговор о Мельванте, о людях, которые там живут, и о том, что он хочет сделать для своей страны. Он часто замолкал, боясь, что его рассказы слишком скучны. Но Индиго подталкивала его к продолжению беседы, задавая вопросы, из которых было ясно, что она внимательно его слушает, и время от времени подавала по-настоящему интересные идеи. Как ни странно, Лоренцо было очень приятно, что она проявляет к его работе ничуть не меньший интерес, чем он – к ее витражам.

Вдруг Тото с недовольным ворчанием плюхнулся на землю. Индиго остановилась и принялась суетиться вокруг старого пса.

– Мне кажется, мы его утомили. Бедняжка! – Она бросила взгляд на особняк. – Ему будет трудно возвращаться.

– Я его отнесу.

Лоренцо надел ботинки, собираясь взять пса на руки. Тото и раньше был тяжелым, а сейчас еще и растолстел, но он не мог его бросить. Когда они с Гасом были студентами, Тото, жизнерадостный щенок, мог без устали носиться вокруг них целый день.

– Лоренцо, не на…

Но он уже подхватил пса.

– Да ты просто слон. Тебя надо на диету посадить, – упрекнул он Тото, а тот лизнул его нос.

Лоренцо взглянул на Индиго и с удивлением обнаружил, что ее глаза наполнились слезами.

– Что такое, Инди?

– Ты в следующем месяце станешь королем. А сейчас на руках несешь домой старого пса.

– Нас с Тото многое связывает. А о родных существах надо заботиться. Строго говоря, это пес Гаса. Но в студенческие годы я проводил тут много времени, а потому считаю его отчасти своим.

– Даже если так. Многие… Многие просто оставили бы его здесь.

– Рассчитывая, что он отдохнет, а потом сам найдет дорогу назад? Да ни за что. – Лоренцо поморщился. – Я не собираюсь его оставлять только потому, что он стар, устал и нуждается в отдыхе.

– Я понимаю.

На обратном пути Индиго молчала. Когда они наконец добрались до особняка, Лоренцо осторожно спустил Тото на землю.

– Ты хороший человек, Лоренцо Торелли, – тихо произнесла Индиго. – И ты будешь замечательным королем.

– Надеюсь, – так же тихо отозвался он. – Я очень на это надеюсь.

Следующую неделю Лоренцо и Индиго проводили вместе столько времени, сколько могли себе позволить, чтобы не вызвать подозрений. Каждая секунда, проведенная наедине, была для них на вес золота.

– Я все еще вспоминаю, как ты отнес Тото домой. Он, наверное, весит тонну, а мы шли долго. Ты занимаешься со штангой или что-то вроде этого? – спросила Индиго однажды, когда они, обнявшись, лежали на кровати Лоренцо.

– Что-то вроде этого.

– Что именно?

– Приходи позаниматься со мной в спортзал Гаса, и я тебе покажу, – пообещал он.

Спортзал? Это было одно из немногих помещений Эденсфилда, где Индиго ни разу не была; занятия на беговой дорожке и на тренажерах ее не интересовали.

– Я не очень спортивная. Когда в пансионе мы играли во что-то, меня приглашали в команду последней. И в обычной школе я не проявляла особых талантов. Мне ставили пятерки за старание и двойки за результат.

– Секрет в том, чтобы найти вид спорта, который тебе нравится.

– Я не люблю командные соревнования, – заявила Индиго, скривившись. – Зато не возражаю против долгих прогулок. Я в принципе не лежебока. – Она провела рукой по его груди и животу. – А у тебя рельефные мышцы. Ты увлекаешься спортом?

– Mens sana in corpore sano, – провозгласил Лоренцо.

– В здоровом теле здоровый дух, – перевела она. – Это тоже что-то из школы для принцев?

Он засмеялся:

– Ты правильно перевела. Может, знаешь, откуда цитата?

– Я учила латынь только для работы по стеклу. Иногда в руки попадают завещания или подобные документы, из которых можно узнать о происхождении витража.

– Это фрагмент «Сатир» Ювенала. И касается это не только принцев. Он перечисляет вещи, которые, по его мнению, нужно требовать от жизни. Я не все помню, но там есть строки про дух, что «в состоянии терпеть затрудненья какие угодно, к гневу не склонен, страстей неразумных не знает…»[1]. – Лоренцо поцеловал ее. – Большая часть мне подходит. Кроме страсти. Потому что ты так желанна, что я не могу побороть свою страсть, Индиго Моран.

– Ах, спасибо, ваше высочество. Я бы присела в реверансе…

– Да что ты! – Лоренцо похитил у нее еще один поцелуй.

– Дай мне закончить. Я бы присела в реверансе, благодаря за комплимент, но… – Индиго рассмеялась. – Мне очень удобно, и я не хочу двигаться.

– Я тоже не хочу. – Он крепче сжал ее в объятиях.

– Так каким спортом ты занимаешься? Может, плаванием?

– Я умею плавать, но не более того.

– Тогда греблей? И наверняка побеждал на соревнованиях в Оксфорде.

– Это правда, – согласился Лоренцо. – И все-таки гребля не мой любимый спорт.

Индиго была явно заинтригована:

– Теннис? Крикет? Регби?

– Еще три догадки, и все мимо. Минус три очка, – сказал он, забирая по поцелую за каждый неправильный ответ.

– Ладно, сдаюсь.

– Бокс.

– Бокс? В самом деле? – Индиго покачала головой. – Не верю, что будущему королю позволили рисковать собой. Бокс опасен. Можно получить серьезную травму.