Мария, озадаченная тем, что в салоне подобрать ничего не возможно, а другого она просто не знала, да и до приёма оставалось всего три дня, бесцельно ходила между прилавками. Что же делать?

Неожиданно она оказалась перед прилавком, заваленным шляпами различных размеров и форм, изготовленных из меха, шёлка и бархата. Она обратила внимание на берет, похожий на фламандский, пожалуй, именно в таких средневековые художники творили свои шедевры.

Головной убор был надет на деревянную головку манекена, стоящую тут же на прилавке. Маша прикинула: как она будет в нём выглядеть? И пришла к выводу, что очень хорошо и оригинально. Но, увы, берет совершенно не подходил по цвету.

«Что же это такое?! Всего полно, а того, чего надо – нет!!! Угораздило меня сшить платье из этого шёлка, «пепел розы»! И что мне теперь делать: прийти на приём как провинциальной простушке, без украшений и сумочки? Никогда!!!»

Она вновь прошлась по салону и увидела отдел, торгующий тканями:

– Вот, наконец, я и решу все проблемы. В конце концов, шить я ещё не разучилась! – Мария окинула придирчивым взглядом полки, ломящиеся под тяжестью многочисленных отрезов, и обратилась к продавцу: – Я бы хотела метр серого шёлка и метр такого же в тон бархата. У вас найдётся?

Молодой продавец, вежливо улыбнувшись, тут же достал со стеллажа несколько отрезов шёлка и бархата, и развернул перед взором очаровательной покупательницы.

– Прошу, сударыня, вот серые тона. Выбирайте!

Маша сняла перчатку и потрогала ткани: что и говорить, качество отменное! Она задумалась: «Взять серый бархат чуть светлее на берет и сумочку, а шёлк потемнее на отделку… Пожалуй… Под «пепел розы» подойдёт вполне».

– Что вы решили? – поинтересовался молодой продавец.

– Мне метр вот этого бархата и столько же шёлка, – Машенька указала, какого именно.

Продавец тот час отмерил, отрезал, упаковал товар и протянул покупательнице.

«Хорошо, но нужен ещё жемчуг и бисер», – подумала модница и направилась дальше по салону.

И вскоре её поиски увенчались успехом.

* * *

Дома Мария достала старые газеты, которые так любил читать вечерами её обожаемый супруг, карандашом нарисовала выкройку сумочки и вырезала ножницами. Она припомнила внешний вид берета, понравившегося в салоне, и по памяти изобразила его на писчем листе бумаги. Задача предстояла не из лёгких.

– Так и как же мне его раскроить?.. Ничего справлюсь как-нибудь.

Она достала из шкатулочки портняжный сантиметр, обмерила свою прелестную головку, и тут же отложила получившуюся длину на газете. Через полчаса усилий выкройка берета была готова.

Маша взяла катушку серых шёлковых ниток, купленных всё в том же салоне вместе с фальшивым жемчугом и бисером, и начала шить, решив начать с берета.

– Никогда не шила ничего подобного. Посмотрим, что получиться. Вот Серж удивиться…

К приходу супруга Мария уже красовалась перед зеркалом в новом берете, расшитом замысловатым узором из жемчуга и бисера.

– Мон шер! Это ты купила сегодня? – поинтересовался он. – Тебе очень идёт! Просто очаровательно!

Мария не стала разочаровывать мужа и выдавать тайну происхождения сего головного убора.

– Тебе правда нравится?

– Прелестно, – Серж привлёк к себе супругу и страстно поцеловал. – Уверен, ты затмишь всех красавиц местного разлива…

На следующий день бывшая белошвейка смастерила сумочку, отделав её небольшими рюшами, бархатный пояс на платье с огромной шёлковой розой и бархотку на манер французской, которую заграничные дамы надевали на шею, отчего та казалась длиннее и соблазнительнее.

Завершив пошив новых аксессуаров, Мария с удовольствием надела платье, дополнив свой наряд обновами. Молодая женщина стояла перед зеркалом, откуда на неё смотрела элегантная дама, на груди которой поблёскивал заветный золотой луидор. Отражение улыбалось, словно говоря: «Теперь передо мной никто не устоит!»

В субботу вечером супруги Шеффер вышли из экипажа около дома Елены Яковлевны Скобелевой, что на Якиманской набережной. Серж тотчас извлёк из кармана пальто письмо и протянул его важному привратнику, преисполненному собственного достоинства. Тот взглянул на розовый листок бумаги и произнёс:

– Прошу господа, хозяйка вас ожидает, – и распахнул перед гостями кованую калитку.

В это момент к воротам дома подъехала карета, привратник мгновенно бросился открывать.

«Кто бы это мог быть? – подумала Маша. – Наверняка, какой-нибудь князь или граф…»

Маша специально остановилась, дабы удовлетворить своё любопытство.

– Дорогая! – окликнул её муж. – Что случилось?

– Не, нет… Ничего, – ответила раздосадованная супруга. – Я иду.

Слуга распахнул двери дома перед гостями, супруги Шеффер вошли внутрь, их тут же обдало теплом и ароматом различных яств. Они сбросили верхнюю одежду на руки прислуги, и проследовали в зал, освещённый множеством свечей.

Маша огляделась: зал был большим, просторным, вдоль стен стояли столики с закусками и прохладительными напитками, где можно было присесть, скажем, отдохнуть и спокойно поговорить с собеседником.

Гости уже собирались, в центре зала стояла дама, красивая полная женщина лет сорока, облачённая в сиреневый модный наряд, пышные рукава которого достигали локтей, а руки в белых атласных перчатках, украшали массивные браслеты из драгоценных камней. Её тёмные волосы, собранные на макушки, были украшены белым страусиным пером, и далее ниспадали длинными локонами.

Мария ощутила лёгкую тошноту и головокружение: она без перчаток, в платье с длинным рукавом, без перьев… Какой позор!

Дама, завидев чету Шеффер, направилась прямо к ним.

– Как мило, что вы приняли моё приглашение! Я – Елена Яковлевна Скобелева, хозяйка дома. – Она развернулась в пол-оборота и позвала: – Анатоль! Анатоль!

От небольшой группы гостей отделился господин Феоктистов. Серж приободрился, увидев своего патрона.

– О! Серж! И, наконец, ты – со своей очаровательной супругой!

Он галантно взял Машенькину руку и запечатлел на ней поцелуй. Молодая женщина слегка смутилась, ведь этот знак внимания, заставил почувствовать её равной дамам, присутствующим в салоне госпожи Скобелевой.

В зал вошёл высокий мужчина в элегантном чёрном фраке, его чёрные, как смоль волосы, были набриолинены по последней парижской моде, отчего казались ещё более блестящими и тёмными. Он тотчас направился к Скобелевой, она же, увидев гостя, расплылась в улыбке:

– О! Князь! Как я рада снова вас видеть. Говорят, вы бросили мой салон в угоду некой госпоже Радзинской, польке, с весьма сомнительной репутацией.