— У тебя все в порядке?

— Да, конечно, — нервно улыбаюсь. — Просто не выспалась.

Едва прохожу в кабинет и сажусь в свое кресло, как мой телефон начинает вибрировать. Смотрю на дисплей и морщусь. Глеб. Все эти три недели мы не общаемся. Не хочу и не вижу смысла. Я поставила точку. Но мой бывший парень продолжает меня заваливать сообщениями и звонками, наивно полагая, что возьмет меня измором, и я сдамся.

Но после того случая у ресторана, когда он поливал меня грязью, когда из него рвалось то, что он думает, я не намерена с ним встречаться. Просила его не беспокоить меня и забыть, но он продолжает одолевать меня звонками и сообщениями. И слова Тимура о Глебе всплывают в памяти как нельзя кстати: соплежуй.

И это ведь действительно так. Потому что никаких действий со стороны Глеба за это время предпринято не было, он просто терроризирует меня по телефону. И все.

Улыбаюсь, вспоминая Кадырова. И тут же представлю, а как он поступил бы, окажись на месте Глеба. Уверена, что, если бы я не ответила на пару его звонков, он бы нарисовался на пороге моего кабинета или квартиры, закинул на плечо и уволок бы к себе в берлогу, где долго и упорно «разъяснял», почему нельзя пропускать звонки от него. Но прежде всего, Тимур никогда бы не оказался на месте Глеба. Хотя бы потому, что в нем чувствуется уважительное отношение к женщине. Он просто — напросто не позволил бы себе оскорблять меня теми словами. Потому что Тимур Кадыров — эталон настоящего мужчины, а не соплежуй. Жаль только, что это всего лишь мои мечты. Тимур — недоступный для меня мужчина. Жених. А занятые мужчины для меня табу.

«Любимая, ну, возьми же ты трубку! Я безумно скучаю по тебе».

Точно соплежуй.

Смахиваю сообщение в корзину и пытаюсь включиться в работу. Надо выгнать всех посторонних из моих мыслей, и работа с этим справится лучше всего.

— Лена, сделай мне, пожалуйста, кофе, — прошу помощницу по селектору, не отрывая взгляда от монитора.

— Да, конечно. Как обычно: с молоком и ложкой сахара?

— Да нет… — тяну, тяжело вздохнув. — В этот раз давай покрепче: двойной и без сахара и сливок. Сложный денек.

При помощи кофе и непростого заказа на дизайн квартиры мне удается на время забыть о мужчинах и полностью погрузиться в работу. Устало потираю глаза, взгляд сам цепляется за время, и я мысленно присвистываю. Опять задержалась. Так что со спокойной совестью имею право на сегодня рабочий день завершить… Черт, я же еще хотела с Радой встретиться!

Разблокирую телефон и набираю номер подруги, мысленно надеясь, что она не занята. Рада отвечает после второго гудка, как будто ждет моего звонка.

— Здравствуй, Эмма, — ее некогда веселый и задорный голос сейчас поникший и бесцветный. В груди снова колет, и хочется выведать, что же произошло?! Я очень хочу надеяться, что ничего серьезного.

— Привет! Как у тебя дела?

— Все хорошо, спасибо. Как у тебя? Я надеюсь, ты сейчас в берлоге того красавчика?

— Какого красавчика? — недоуменно сдвигаю брови, не понимая, что имеет в виду Рада.

— Ну, того самого, который тебя тогда в «Банофи» глазами пожирал.

Закатываю глаза, но при воспоминании о Тимуре улыбаюсь.

— Нет, Рада, ты же знаешь, что у нас сугубо деловые отношения. И он несвободен.

— А вот мужчина так не считает…

Я не ожидала, что наш разговор свернет не туда, и доставит мне столько грустных эмоций, которые обязательно поцарапают мою душу. Поэтому спешу перевести разговор в нужное мне русло.

— Я подготовила деньги, как и обещала. Ты сможешь сегодня со мной встретиться и забрать?

— Боже, Эмма! — голос Рады мигом меняется и становится серьезным, и я отчетливо слышу в нем слезы. — Конечно! Спасибо тебе огромное, ты спасла меня, нас…Куда мне подъехать?

— Давай в «Плазе» встретимся?

— Договорились. Я собираюсь и уже вызываю такси.

— Тогда и я выезжаю. Минут через сорок буду. Встретимся у фонтана.

Когда я подхожу к фонтану, Рада уже стоит и нервно переминается с ноги на ногу.

— Спасибо тебе огромное, Эмма. Если бы не ты, я бы не знаю, что делала! Ты меня очень выручаешь. Я все верну. Не сразу, частями, но верну, обещаю.

— Пустяки. Главное, чтобы тебе помогло. И знай: я всегда готова тебя выслушать, если что. В любое время.

— Спасибо, моя хорошая! — подруга крепко обнимает меня, и я чувствую, как на мое плечо капают слезы.

— Ты торопишься? Давай поднимемся в ресторан, поужинаем? Я сегодня без обеда, зверски голодная. Я угощаю.

Вижу, что подруга колеблется, но все же кивает головой и соглашается. Мы с Радой направляемся в сторону ресторана, как глаза цепляются в до боли знакомую фигуру. Глеб. Он ни черта не один. И я даже с ней знакома.

Эта девушка, Юля, откровенно вешалась на шею Глебу еще тогда, когда у нас с ним были отношения. И ее совсем не смущало мое присутствие. Юля всегда смотрела на меня, как на пустое место. Глеб же отшучивался, что она всего лишь подруга, и никаких отношений у них быть не может.

И вот сейчас он стоит напротив этой своей «всего лишь подруги», и его ладонь недвусмысленно поглаживает ее чуть пониже спины, а Юля счастливо улыбается, закусив нижнюю губу.

Неожиданное озарение ударяет, словно обухом по голове. Я, не сводя глаз со сладкой парочки, которая не видит меня, достаю телефон и открываю соцсети.

— Эмма? Ты чего застыла?

— Сейчас, сейчас…

Я никогда не подглядывала за девушками, которые окружали моего бывшего мужчину. Как выясняется, зря. Нахожу профиль Юли и листаю фото. Далеко вниз спускаться не приходится: я тут же натыкаюсь взглядом на несколько совместных фотографий, где они счастливо улыбаются и целуются. Совсем не как «всего лишь друзья». Эти фото датированы третьим, четвертым и пятым января. Пролистнув ниже, я вижу еще несколько фото с Глебом, где он стоит непозволительно близко к полуодетой девушке…

Я стою, как будто меня окатили помоями. Хочется сбежать отсюда домой, запереться в ванной и отмываться хлоркой. Потому что, чем дольше я стою и прокручиваю в голове мысль, что мне изменяли не систематически, а на протяжении всех отношений, становится тошно.

— Эмма, что?! Что случилось? Ты вся побледнела! — Рада обеспокоенно дергает меня за руку, привлекает к себе внимание.

— Ничего, все в порядке. Идем в ресторан, — меланхолично отвечаю, как мазохистка, не сводя взгляда с того, как Глеб прилюдно глубоко целует Юлю в губы.

Он, наверно, чувствует на себе мой взгляд, потому что неожиданно отрывается от девушки и смотрит прямо на меня. И я даже с этого расстояния вижу, как он пугается не на шутку и бледнеет.

Вот так ты скучаешь по мне, Глеб. Тимур был прав: он — настоящий соплежуй.