В любом случае, граф не собирался делать поспешных заявлений и признавать, что парнишка его обскакал. Так что выводы подождут. А сейчас…

Покинув свой кабинет, граф направился в спальню. Там его ждала Оксана, вторая жена, моложе его на двадцать с лишним лет и соответствующе горячая. Черт с этим Лисицыным, он пока подождет…

* * *

Я спал, и мне снилась арена.

"Мы ещё встретимся, Огонек!"

Таковы были его последние слова. Откуда Андор узнал мое детское прозвище, известное лишь учителю, было вопросом, так до сих пор и не решенным, но он меня не волновал от слова совсем.

Больше всего меня волновало его выражение лица перед смертью. Он будто отрешился от всего, приготовившись уйти, но за мгновение до того, как мой Огненный Меч рухнул ему на голову, в его глазах появилось злое торжество.

Выходит, к нему явился Беркут, точно так же как ко мне Лис, и вселил его в тело наследника своего рода. Интересно, сколько ещё чемпионов прошлого находятся в этом мире под личинами аристократов, или может, здесь есть не только чемпионы?..

Беспокойный сон о прошлом вдруг исчез, а вместо него я увидел Лиса, стоящего на скальном обрыве. Над ним кружила какая-то птица… Коршун, кажется. Сцена выглядела так, будто ещё секунда и тотемы бросятся друг на друга, покатившись с обрыва вниз, выясняя, кто будет победителем этой схватки. Но за мгновение до того, как это произошло, я проснулся.

Какого-то черта шторы в комнате были раскрыты, что явно указывало на пренебрежение моей аскезой. Потянувшись, я с трудом поднялся и зевнул. Дверь в комнату тоже была открыта, нет, ну это уже ни в какие ворота. Однако когда уже хотел пойти и закрыть ее на замок, из коридора появилась Вика и вошла, любуясь моим побитым и опухшим лицом.

— Господин, ванна готова, — радостно сообщила она, стоя в дверях. — Идите скорее, а то остынет. Или вам помочь проснуться?

Сказав это, она недвусмысленно скользнула взглядом по моему костюму вниз, задержавшись на брюках. Честно сказать, от помощи симпатичной служанки в таком непростом вопросе, как пробуждение, я бы не отказался, но не хотелось терять на это время. Мне еще как минимум предстояло поговорить с Лисом. А потом с дядей.

— Нет уж, проснёмся мы с тобой как-нибудь в другой раз. А сейчас я в ванную. Люблю горячую воду.

Впрочем, то ли она и правда успела остыть, то ли девушки так сильно меня недооценивали, но вода была не горячей. Настолько, что казалась даже холодной.

Зато нашел место, где можно потренироваться и испытать свои новые-старые возможности.

Концентрируюсь и зажигаю пламя на ладони. Собираю его в небольшой шарик, похожий на маленькое солнце, и опускаю в воду, в которой лежу.

Она тут же начинает бурлить и обжигать кожу, но я лишь довольно выдыхаю, потушив пламя на руке. Кайф… Горячая вода — второе после маны лучшее средство после пьянки и драки, да простит меня учитель за такое святотатство.

— Ты тут? — шепчу, растянувшись в воде и закрыв глаза. — Что скажешь? Силы прибавилось?

— Прибавилось, — отвечает Лис, и в голову лезет картинка, на которой он сладко потягивается в лучах солнца. Тоже, видать, кайфует. — Но не столько, чтобы ты мог пользоваться моим благословением, особенно на регулярной основе. Тут нужно как минимум доказать другим аристократам, что ты способен постоять за себя и перестать зависеть от Коршуновых.

По моему скромному мнению, я уже и так все им доказал, навесив люлей младшему и разойдясь по сути вничью со старшим. Но от споров силы у бога наверняка не прибавится, так что пока потерплю. В любом случае, я знаю, что мне теперь делать — ломать ноги обоим Коршуновым, да и не только этим двоим, но и остальной семейке. И раздобыть где-то денег. Причем, много.

После ванны одеваюсь в чистую и свободную одежду, сложенную здесь же на тумбочке, и спускаюсь на кухню. Сестры-служанки снова меня порадовали и на столе меня ждало целое блюдо запеченных куриных ножек с разными соусами и большая кастрюля вареного риса. Помимо этого они купили тортик, который стал отличным украшением моего завтрака. Кстати, завтрака ли?

— Сколько я по итогу спал? — спрашиваю, жуя куриное мясо.

— Восемнадцать часов, — отрапортовала Лика. — Хотите еще поспать? Могу сделать расслабляющий массаж. У меня бабушка в бане работала, она мне такие секреты рассказала! Бессонницу как рукой снимает.

— Спасибо, но как-нибудь в другой раз, — улыбаюсь я.

Не знаю, с чего вдруг служанки начали активно проявлять ко мне внимание, хотя конечно оно и понятно — такой парень, но все же. Раньше их чувства к Андрею ограничивались лишь преданностью и на худой конец сестринской любовью. А теперь что, перемены, произошедшие с их господином, так сильно их поразили?

— Ладно, дамы, — закончив трапезу, я встаю и направляюсь в сторону малой гостиной, где оставил своего заложника. — Дела рода зовут.

Бандит оказался там же, где я его и оставил. Ну, почти — он лежал на диване и спал, перемотанный веревками. Балаклаву с него сняли, давая мне возможность рассмотреть осунувшееся неопрятное лицо дворового алкаша.

Я уже хотел разбудить его и начать допрос с пристрастием, однако следом за мной в комнату вошел мой дядя.

— А, проснулся наконец, — недовольно пробормотал он, и его тон мне совсем не понравился. Память Андрея мало говорила о нем, но что я могу сказать точно, никакой любви между дядей и племянником не было никогда.

— У тебя конкретный вопрос или ты решил просто так мне мозги поиметь?

От моей неожиданной наглости он теряется и не находит что сказать, а у меня появляется время рассмотреть его как следует.

Он высокий, только в отличие от Андрея не как швабра. Плечи, еще шире, чем были у Игната, здоровенные руки, развитая мускулатура торса. В нем издалека видно военного, причем довольно опытного. Впрочем, это не мешает ему оставаться старым алкашом, пик военной карьеры которого давно в прошлом. А то, что мышцы остались, ну так это ненадолго с таким образом жизни.

— Ты… Ты… — Так и не придумав ничего путного, он молча шагает на меня, его руки покрываются густым слоем изморози. Маг льда.

Я усмехнулся, осознавая, что с вояки станется ввязаться в драку и разнести к чертовой матери все поместье, так что если уж качать права, то хотя бы не здесь. Плюсом зажигаю пламя на обеих руках и демонстрирую ему.

— А-а-а… — протягивает он. — Так вот, чего ты такой смелый. Прорвался, значит,