Злодейке-судьбе было угодно, чтобы интересы Марчелло не так давно пересеклись с интересами Расула. Но, потеряв по паре-тройке бойцов, стороны решили договориться. На встрече, проведенной возле стен Большого дома, противники заключили мировое соглашение, что случается, кстати, крайне редко. Вероятно, этому способствовали принципы папы Лунохода, утверждавшего, наподобие знаменитого американского гангстера Бакси, что пирога хватит всем. В знак примирения Расул предложил Ковалевскому воспользоваться «Жемчужиной» для празднования дня рождения. Тот халяву принял. Теперь же догадался об истинных причинах этого неожиданного подарка.

Впрочем, догадка была ошибочной. Расул не заказывал Денису устроить маскарад с участием силовых структур. И в настоящую секунду Неволин думал, стоит ли раскрывать на это Марку Антоновичу глаза.

«Нет, лучше не брать грех на душу. Хватит звездных войн. Еще успеют настреляться, ковбои».

– Реши-ка, головастый мой, задачку на сообразительность, – Денис придвинулся поближе к авторитету, – в прошлый вторник тебя, не знаю уж каким ветром, занесло в торговый павильон на Бульварном. Помнишь? Пришел ты со своими опричниками к директору, милому, доброму человеку Котову Леониду Борисовичу и поинтересовался, нужна ли ему охрана? В грубой форме, надо сказать, поинтересовался. На что тот ответил, что охрана у него есть, и предложил позвонить по хорошо известному тебе номеру. Но ты не стал утруждать себя лишними звонками. Зато через два дня ни в чем не повинному директору проломили в подъезде голову. Слава Богу, обошлось без летального исхода…

Денис выдержал небольшую паузу, наблюдая за реакцией Ковалевского, после чего в том же размеренном темпе продолжил:

– А следующей ночью в павильон залетела граната, разнесла пару прилавков и чуть не ранила охранника, кстати говоря, сотрудника милиции. И после таких трагических событий ты имеешь наглость спокойно гулять в кабаке, да еще со стволом на кармане. Ну что, решил задачку, почему сегодня у тебя такая беда приключилась?

– Ни чего я решать не собираюсь, – огрызнулся Марчелло, – граната какая-то, директор…

– Ах, не собираешься? – Денис привстал из-за стола и правой рукой сжал отворот пиджака собеседника, – Тогда слушай сюда, макаронник ушастый. Тебе сейчас не девяносто второй, когда крыши по «беспределу» ставили и ноги на стол барыгам закидывали… Нынче надо ноги вытирать, прежде чем зайти. А кто это не понимает, будет гнить на нарах, пока не научится вежливости. И если ты, сучонок потный, со статьи соскочишь, не дай тебе Боже еще раз сунуться, куда не звали! Раздавлю на…!

Денис рванул за отворот и левой рукой прижал голову Ковалевского к столу.

– Понял?! Понял, жаба?!

Марчелло застонал и что-то прошамкал.

– А теперь в нору! Свое дерьмо нюхать!

Неволин схватил Марчелло за шиворот и вытолкнул в коридор, где на глазах бабочек – маляров поволок авторитета в дежурку, а не в красный уголок. Ковалевский пытался вырваться и громко орал, за что получил пару раз по ребрам. Захлопнув за Ковалевским металлическую дверь камеры, Денис вытер вспотевший лоб и усмехнулся:

– Вилки, гад, в ресторане ворует… Ух!.. А кто сказал, что будет легко?

* * *

Угаров находился в кабинете не один. Когда Денис приоткрыл дверь, то увидел незнакомого сержанта, сидевшего с потухшим лицом перед столом Андрея.

– Ты, парень, вообще, где работаешь? – накатывал на него Угаров, – в милиции или публичном доме? Ты форму для чего надел? Я тебя спрашиваю, для чего ты форму надел?

Заметив Дениса, он кивком пригласил его войти.

– А как мне семью кормить?! – взорвался сержант, – как я двух детей на полторы штуки подниму?! Кричать-то все горазды…

– А ты что, родной, не знал, сколько тебе платить будут, когда сюда шел? Что, это для тебя сюрпризом стало? Знал. Поэтому не надо старых песен о главном. Мало платят – скатертью дорога. Туда, где платят много.

Угаров бросил перед сержантом его удостоверение.

– Вали в отдел и жди приказа… Отработал свое. Материал я отправлю в прокуратуру. Статейку ты себе поимел.

Милиционер забрал ксиву и, не обронив ни слова, вышел.

– Привет, – поздоровался с Угаровым Денис, – что за герой?

– Здрав будь, боярин. Герой, башка с дырой, – Андрей выбил из пачки свой любимый «Кэмел» и прикурил, – гнездо продажной любви устроил. Прямо в своей хате.

– Как это?

– Обыкновенно… Набрал девок иногородних, дал объяву в газету.

«Любовь без границ». Жену с детьми к теще отправляет, и вперед, в бой за светлое чувство. За вечерок баксов триста имел… А сам стонет, что зарплата маленькая. Вчера милиция нравов прямо в адресе повязала. Подставу сделали.

– Выгонят?

– А как же… «Чистые руки» на дворе, за обычную пьянку выкидывают, а уж за такое. И прокуратура еще дело возбудит. У вас, кстати, никого в районе нет с грязными руками? А то большое начальство палки канючит. Задолбали. Хоть на самого себя рапорт пиши.

– У нас все честные. До одного.

– И ты?

– Говорят, да, – Денис зевнул и поежился.

– Чего такой замученный?

– Я ж говорил, ночью пахали… Компанию одну взяли со стволами. На совещании покемарил маленько, но все равно не выспался, – Денис зевнул еще раз.

– Тогда предлагаю прогуляться в заведение общественного питания и принять дозу. Здесь, на Литейном, рядом. Там и поговорим.

Пока Угаров одевался, Денис изучал цитату-памятку, приклеенную к сейфу оперуполномоченного Управления собственной безопасности ГУВД. «Сострадание является, безусловно, благороднейшим чувством, но оно должно быть умеренным, не превращаясь в слабость. Это вовсе не означает, что надо пытать человека до беспамятства. Если вы заметите, как он теряет сознание, немедленно прекратите бить и окажите первую помощь. Это, впрочем, относится только к больным и хилым гражданам. Крепкий человек в состоянии выдержать хорошую пытку».

– Сам придумал? – прочитав, спросил Неволин.

– Вообще-то, Гашек. Я немного переделал. Он писал про воспитание и порку. Понравилось?

– Остроумно. А если генерал увидит?

– Он уже видел. Ничего не понял и похвалил. Ну, что, идем?

Денис заглянул сегодня к Угарову по его просьбе. Утром Андрей позвонил и сказал, что надо бы встретиться. «Нет проблем, – ответил тот, – сразу после совещания заскочу». Управление собственной безопасности раскинуло свои владенья прямо над актовым залом Главка, где и проходило заседание. На нем, кстати, объявили секретный приказ о начале в городе операции «Вихрь».

Покинули управление через центральный вход, спустившись по парадной лестнице, вдоль которой на пахнущих свежей краской стенах висели полотна живописцев. В основном, патриотической направленности. И в основном, бездарные. По задумке генерала, устроившего сей вернисаж, картины должны вдохновлять сотрудников на борьбу и повышать их эстетический уровень. В коридорах тоже висели работы современных мастеров, а холлы украшали скульптурные композиции, отчего Управление внутренних дел больше смахивало на Третьяковскую галерею. Не хватало только экскурсоводов, бабушек-смотрителей и табличек, что ничего нельзя трогать руками.