Только теперь Леонид заметил, что оно открыто, и понял, что именно через него грабители проникли в центр.

Злодеи друг за другом вылезли на улицу и исчезли в сгустившейся темноте…

Леонид метнулся было к окну, но передумал и подбежал к жалобно скулящей собаке.

– Что с тобой, Астрочка? – проговорил он сочувственно. – Где у тебя болит?

Собака скулила и жмурила красные глаза. Наверняка в баллончике была перцовая смесь.

Леонид отвел собаку в туалет, промыл ей глаза и только потом вернулся на место преступления.

Злоумышленники успели взломать дверь ювелирного киоска и попытались открыть сейф – на нем отчетливо виднелись следы взлома, но довести свое черное дело до конца не успели, им помешал охранник, а точнее, его бдительная собака.

Что касается системы видеонаблюдения, то ее они как-то сумели перехитрить, сделав так, что на монитор выводилось одно и то же изображение. И датчики на окне тоже как-то отключили. А это значит, что работали профессионалы, хорошо разбирающиеся в охранных системах. Такие не станут возиться из-за мелочи. Значит, они рассчитывали взять большой куш… Но что такого ценного могло быть в сейфе мелкого ювелира?

Впрочем, все эти мысли Леонид отбросил, они его не касались. Единственный вывод, который он для себя сделал, – что он, как всегда, оказался прав: его дорогая Астрочка гораздо надежнее любой электронной сигнализации.

Дальше он должен был действовать по инструкции, а именно в любой нештатной ситуации сразу же звонить владельцу торгового центра и до его команды ни в коем случае не вызывать полицию. От полиции можно ждать только хлопот, неприятностей и внеочередных проверок… Тут Леонид был полностью согласен с хозяином, поэтому вернулся в дежурку, нашел бумажку с номером телефона, по которому полагалось звонить в экстренных случаях, но в последний момент передумал и набрал другой номер.

Этот номер ему под большим секретом дала некая Лизавета, у которой в этом же торговом центре был небольшой магазинчик женского белья. Лизавета приходилась Виталию Андреевичу старинной приятельницей. Ничего такого, просто они жили в одном доме, сидели с первого класса за одной партой и росли вместе.

Стерву Лариску Лизавета терпеть не могла и считала полной дурой, а за Виталия болела душой, вот и дала охраннику номер его личного мобильного – на всякий, как она говорила, пожарный случай.

Леонид посмотрел на часы – четверть второго ночи – и позвонил. Ответили не сразу.

– Виталий Андреевич? – заговорил он, услышав в трубке хрипловатый спросонья мужской голос. – Это Леонид, охранник. Тут вот какое дело…

– Подожди! – мгновенно проснувшись, велел хозяин.

Леонид услышал шаги, потом упал стул, хлопнула дверь.

– Ну?

Леонид скороговоркой изложил ситуацию, из осторожности не упоминая о собаке.

– Жди! – буркнули в трубке.

Леонид запихнул Астру в стенной шкаф и принялся ожидать неприятностей.

И они начались тотчас после приезда начальства. Потому что хоть он и позвонил лично Виталию Андреевичу, но приехали хозяева вдвоем, а точнее, втроем, потому что у дико злой Ларисы из-под мышки торчал шпиц. Она вечно таскала его с собой, утверждая, что без нее пес не может жить.

– Спишь на работе! – с ходу накинулась она на охранника. – За что тебе деньги платят?

Леонид попытался объяснить, что сигнализацию злоумышленники отключили, а перед камерой поставили запись, но Лариса заорала и вовсе уж что-то несусветное, потому что сигнализацию в торговом центре ставила фирма ее двоюродного брата, которого она превозносила до небес.

Леонид когда-то был инженером и знал, что сигнализация самая дешевая, а отключить ее может любой человек, мало-мальски знакомый с техникой, но его, естественно, никто не спрашивал, а лезть с советами – это себя не уважать, потому что в лучшем случае в ответ только плечами пожмут и ухмыльнутся: если ты такой умный, так почему такой бедный…

Поэтому Леонид ничего не ответил, только отвернулся и выразительно пожал плечами. Визг Ларисы повысился до ультразвука, и охранник, едва заметно поморщившись, встретился взглядом с Виталием Андреевичем. Тот одобрительно кивнул: молодец, мол, что позвонил, все правильно сделал.

«Не мог, что ли, ее дома оставить?» – мысленно спросил Леонид.

Виталий Андреевич в ответ только вздохнул.

– Уволен! – продолжала орать Лариса. – Чтобы сию минуту выметался отсюда! И денег не получишь, в ущерб за сломанную дверь пойдут!

Дверь ювелирного киоска стоила копейки, но Леонид понял, что спорить со вздорной бабой себе дороже.

«Уволюсь на фиг»! – решил он, плюнул стерве под ноги, развернулся, как на марше, и пошел к себе, печатая шаг. И только возле дежурки он осознал, что хозяева идут за ним.

Виталий Андреевич придержал дверь и протиснулся в маленькую комнатку, чтобы посмотреть на мониторы. Лариса притащилась за ним, потому что стоять в коридоре ей было скучно. Шпиц, почуяв большую собаку, залился истерическим лаем.

– Уйми его! – бросил Виталий Андреевич, глядя на мониторы.

Лариса от неожиданности выпустила песика из рук, и он тотчас же ринулся к стенному шкафу, задыхаясь от лая. Тогда Виталий Андреевич схватил его за шкирку и одним хорошим пасом отправил в коридор. А затем, недолго думая, выставил туда же и жену, придав ей некоторое ускорение шлепком пониже спины.

– Ну? – спросил он, закрыв дверь. – Излагай!

В это время дверь стенного шкафа открылась и оттуда выпала Астра.

Леонид рассказал все как было: и про то, как собака почуяла неладное и едва не задержала злоумышленников, и про фиговую сигнализацию, которую для профессионала обмануть – раз плюнуть, а денег небось за нее содрали немерено…

В результате этого разговора Астру взяли на работу. За отдельную зарплату, между прочим. Мечта Леонида осуществилась.

Надежда гладила рубашки мужа, которых по неписаному правилу каждой хорошей жены должно быть в наличии не менее семи штук (шесть на дни недели и одна запасная).

Почему столько? Да потому, что привычка эта осталась у Надежды Николаевны еще с тех времен, когда она была занятой работающей женщиной и занималась хозяйствам только по выходным. А чистую рубашку муж вынимал из шкафа каждый день. Да еще его многочисленные командировки…

Теперь, конечно, времени было больше, но говорят же, что привычка – вторая натура. И Надежда, как и прежде, гладила семь рубашек: три голубые, две кремовые, одна парадная белая и одна в мелкую серую клеточку.

Гладить она не любила, поэтому, чтобы совсем не унывать, включила телевизор. Шел какой-то бесконечный сериал про отдел расследований. Надежда приглушила звук и рассеянно следила за бегущей строкой с новостями. Глаз зацепился за слово «убийство».

«В театре была найдена мертвая женщина, сотрудница библиотеки. Немолодая женщина жестоко задушена…»