Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, взять и просто так пырнуть штыком этого свалившегося ему на голову недотепу рука просто не поднималась. Ну как деревенского дурачка обижать. Хотя слюнтяем Семенова никто бы не назвал – и до армии он совершенно спокойно резал куриц, мог и поросенка уработать вплоть до разделки, а в армии стал пулеметчиком, чем втайне гордился. Другие гордились хлебными местами типа кладовщиков или там хлеборезов, а Семенов гордился именно тем, что ему доверили сложную и серьезную машину, с которой он один был по силе, как цельный взвод. Ну может, и не взвод, но уж отделение – точно. И в тех трех боях, где от полнокровной роты остался пшик, пулемет Семенова себя показал достойно. Не задарма рота погибла, ответно кровушки тоже пустили не хило. Просто силы с той стороны перло чудовищно много. Но одно дело ловить в прицел фигурки злого, непривычного цвета, а другое – такой вот клоун, который явно маменькин сынок, бабенькин внучок. Как он тогда на дороге от трупов-то шарахался! Опять же Уланов зря бы приказ не дал…
– И вот зачем ты мне про внука сказал! – достаточно сердито буркнул идущий рядом Петров.
– А что? – удивился Семенов.
– Да ну… Как подумаю, что от меня такая слякоть заведется… так и неприятно. А шпундель этот опасен. Это он с виду такой, мля, а вот погоди – еще меня вспомнишь.
– Да брось… Ты вон раскиснуть боишься, родственные чувства ощущая. Нет? – ухмыльнулся Семенов.
– Ну и это тоже, – нехотя признал токарь.
Насморк замучил. Тем более что поболеть должным образом – как это можно было сделать в оставшемся черт знает где будущем-прошлом, было невозможно. Не поваляться в уютной постели под пухлым одеяльцем, не шибко страдая от хвори и одновременно тихо радуясь, что не надо вставать утром и переть на работу. Какая к черту постель – от ночлега на ветках в виде матраса и с шинелью вместо одеялка ломило все кости и тупо болели все мышцы. Ни чаю с лимоном, ни теплой ванны. Мама поила горячим молоком… Ну молока-то сейчас было полно, но хоть и вкусное и теплое – а никак толку от него не получалось. И даже нос было нечем вытереть – эх, бумажные нежные салфетки, где вы? Леха всерьез страдал – от всего этого неудобья, от холодрыги ночью, от комаров днем, от диковинных «тухель», как иронично окрестил чоботы из шинельных рукавов ехидный солдат по фамилии Петров. А тут еще и сопли вожжой. И нос распух. Очень хочется все время жрать. Пельменей бы простых сюда хотя бы. Или «Доширака». Только чтоб горяченького чего, а то от молока пузо барабаном, пучит-дует. Но с этим проблемы. Жратвы нет совсем. И неизвестно, когда будет. И еще вопрос, что это будет за жратва.
Трое спутников как-то переносили все это достаточно спокойно, как дикари какие-то. Даже зловещего вида мясо сожрали, которое откуда-то приволок этот дояр-колхозник. Воняло мясо падалью так, что и опухший нос учуял. А они ничего – пожарили на костерке и без соли слопали. Ну чисто дикие люди…
Опять же очень неприятно было то, что они все время ожидали от него, от Лехи, каких-то невиданных откровений и суперзнаний. Особенно донимал злобный Петров. Леха четко чуял – этот его невзлюбил сразу. Сталинист, наверное, да еще и коммунист упертый, вероятно. То-то он так разволновался, когда Леха спроста рассказал то, что слышал о причинах распада СССР. Зря, наверное. Особенно про репрессии и про Берию со школьницами. Про это – точно зря. Не подумал. Хотел-то как лучше, тем более еще в школе учителя толковали, что Сталина все ненавидели, многие были репрессированы, СССР развалился потому, что никто не хотел из его граждан, чтобы это уродливое образование существовало дальше, все хотели свободы и благополучия с демократией.
Наоборот, думал, что это порадует ребят, ведь злодеяния прошлого оценены в будущем по заслугам. Теперь явно себе врага нажил. Еще хорошо, что догадался на их попреки спросить: а будь они на его месте и попади они сами лет на семьдесят назад – чем бы они там были полезны? Остыли эмоции, да. Но сам-то Леха понимал, что ему сказать нечего. Попытался было этому Петрову рассказать про телевизоры и компьютеры. Не получилось. Не потому, что тот не понял рассказанного – понять-то понял, да взъелся на то, что Леха не может внятно объяснить – как они делаются, эти новые девайсы. Вот прямо начиная с теории и с сырья. Силициум, Кремниевая долина – пустой звук[6]… Леха неплохо разбирался в компах, вполне мог и программу поставить и узел заменить – ну не совсем лопух. Но как вся эта байда работает? Сам Леха думал, что знает. А вот рассказать оказалось невозможно. Про космос и спутники тоже не заладилось – как только Петров стал выспрашивать, на каком топливе вся эта лабуда взлетает. И про мобилы вяло вышло. Пес его знает, как эта вся роуминговая система работает. А про фаст-фуды и бомж-пакеты Леха и сам понял, что не надо.
Теперь сам себе он задавал вопрос: а что он вообще может рассказать? Ведь ясно было сказано – его должны доставить к вышестоящему субъекту, чтоб тот разобрался. И с чем тот будет разбираться? Ну расскажет Леха, что автомат Шпагина стал легендарным оружием. Так они это и сами знают. Или что винтовка Мосина всю войну прошла. И что в этом полезного? Про тот же Сталинград Леха помнил, что там немцы конкретно попали, но было это в сорок втором или сорок третьем году – ни за что бы не смог сказать точно. Опять же – что проку? Никакого проку, как в прогнозах Павла Глобы. Виденное в кино тоже никак не годилось. Ну расскажет он, что готовили НКВД детей-камикадзе. И что с того? Или что немок насиловали всех подряд. Это никого сейчас не парит, до тех немок еще тыщи километров. Не, к тому же в кино, бывало, показывали такой лютый бред, вроде танков под парусами и бомбардировок дырявыми ложками, что даже и инет не надо было читать, чтобы усомниться. Доводилось читать несколько книжек «про войну», но тоже никак не годится. Ну там написано было, что все красноармейцы хотели сдаться немцам в плен и сдавались, как только подворачивалась возможность, – а эти трое, да и их командир сдаваться всяко не собирались, хотя немцы, конечно, оказали бы раненому помощь, и он бы, возможно, выжил. Непонятно: вроде же обычная солдатня, пехота… Были б там пограничники – еще куда ни шло.
Эх, попал бы Леха в мир «Варкрафта» – он бы себя куда как проявил бы! Скрафтить что или там подкачаться – у него вполне бы получилось, он даже одно время подрабатывал тем, что качал персов на продажу. И фармил он удачно. И на ауке барыжил ловко и уверенно. Но тут мир вовсе не тот. Куда более жуткий, простой и свирепый. Штычком-то в спину… Неприятно. «Колл оф Дюти»? Вот там есть полезное – амеры в Нормандии высадились. А когда? Трава зеленая была, листья. Лето, наверное. Или во Франции зима тоже без снега? Черт, неясно. И с годом тоже. Там писали на верху экрана даты, но Леха, как нормальный юзер, на это внимания не обращал. Тоска, в общем. Разве что про автомат Калашникова рассказать? Вопрос – а что рассказать? Леха его в руках не держал, а уж чертеж начертить или там принцип разъяснить… Не, как мог, он попробовал – Петров сразу отрезал, заявив, что отвод пороховых газов как принцип действия автоматики как раз был в «дегтяре» этого самого дояра Семенова. И в винтовках Токарева, что были в их взводе. И в чем гениальность? Пес его знает, в чем.