— Ценю ваше усердие, — ответил Дронго, —только вы забываете о двух зданиях, бесплатно переданных вам московской мэриейтолько потому, что один из ваших вице-президентов был сыном одного изруководителей мэрии. Или это тоже научные разработки? Насколько я знаю, рыночнаяцена такого подарка — миллионов двадцать или чуть больше. Я правильно считаю вдолларах?

— Тяжёлый вы человек, — махнул рукойКаплунович, — не хотите меня любить, ну и не надо. Будете искать Веру? Илихотите отказаться прямо сейчас?

Дронго поднялся. За ним поднялся Вейдеманис.

— Завтра я улетаю в Париж, — твёрдо сказалон, — и постараюсь сделать все, чтобы найти сестру вашей жены. Надеюсь, выразрешите мне побеседовать с вашей супругой?

— Это нужно для дела?

— А вы считаете, что нет?

— Хорошо. Только с условием, что вы не расскажете ей обобыске в доме. Она взяла с меня слово, что я не буду пускать посторонних вквартиру её сестры.

— Про часы вы её спрашивали?

Пока нет. Не успел. Не хочу обсуждать такие вопросы потелефону. Но сегодня обязательно спрошу. Только не говорите про ноутбук.

— Не скажу, — пообещал Дронго, — и дайте мненомер её мобильного телефона. Нет. Дайте номер телефона в Париже, о которомникто не будет знать, кроме вас. Чтобы я гарантированно позвонил и меня бы сней соединили. Дайте такой номер телефона.

— У меня в машинах есть телефоны.

— Они не подойдут. У детей есть телефоны?

— У дочери есть. Да, у Аллы есть два аппарата. Один дляматери, чтобы она всегда могла её найти.

— Дайте мне этот номер.

Каплунович подвинул блокнот, написал номер телефона, вырваллисток и протянул его Дронго. Затем уточнил:

— Вам нужна охрана?

— Надеюсь, что нет. Пока, во всяком случае, не нужна.

Они кивнули друг другу на прощание. Когда Дронго и Эдгарвышли из кабинета, Каплунович долго смотрел им вслед, потом пожал плечами.

«Амбиции и апломб в сочетании с неплохой памятью идотошностью ищейки. Может, он найдёт её, хотя бы из самолюбия», — подумалБорис Самуилович.

Дронго и его спутник в это время спускались в кабине лифта впросторный холл. Эдгар молчал. Ему понравился состоявшийся разговор, но онтолько одобрительно кивнул, когда они вышли из кабинета. Для Вейдеманиса этобыло тоже слишком много. Дронго улыбнулся, он знал характер своего напарника.Их «Вольво» стоял у ограды. Когда они садились в машину, водитель неожиданноповернулся к ним.

— По-моему, за нами следят, — осторожно сказалон, — две машины припарковались в разных концах улицы. Я доехал доповорота и вернулся. Оба автомобиля повторили мой путь. Вот тот чёрный«Мерседес» и серая «Шкода». В обоих тёмные стекла, но мне кажется, что в нихкроме водителей есть ещё и пассажиры.

— Так и должно быть, — кивнул Дронго, —поехали по Киевскому шоссе. Старайся не торопиться, чтобы они не думали, будтомы хотим от них оторваться.

Водитель развернул автомобиль, и они поехали на юг. Уже нашоссе Дронго оглянулся назад и попросил водителя увеличить скорость. «Мерседес»тоже сразу прибавил, словно опасаясь, что они могут оторваться. Сомнений небыло никаких: за ними действительно следили.

Дронго достал телефон, позвонил Кружкову. По его просьбе тотдолжен был договориться с вдовой Репникова о встрече.

— Она вас ждёт, — сообщил Леонид, — я сказал,что вы ведёте параллельное расследование по просьбе родственников ВерыЛогутиной. В общем, я не очень соврал. Она будет вас ждать уже минут черездвадцать.

— Спасибо. — Дронго убрал аппарат и снова попросилводителя прибавить скорость, чтобы не опоздать на встречу.

Дом Репникова был обнесён высоким забором. Слышался лайсобак, работала камера на воротах. Дронго и Эдгар вышли из салона автомобиля иподошли к переговорному устройству. Дронго сообщил, что приехал со своим другомна встречу с Ириной Сергеевной Репниковой. Он услышал в ответ её голос.

— Я открою калитку, — ответила вдова, —только вы входите один, без своего друга.

— Хорошо, — согласился Дронго, сделав знак Эдгару,чтобы тот подождал его в машине.

Калитка открылась автоматически. Дронго осторожно вошёл.Собаки лаяли в своих вольерах. Они увидели чужого и заметались ещё сильнее. Тримощные овчарки, которые охраняли дом лучше любой электроники. Навстречу Дронгошагнул крепкий мужчина лет шестидесяти в военной форме. Это был садовник,выпускавший по вечерам собак побегать во дворе. Он строго взглянул на гостя ипоказал ему на дом. Усадьба Репникова занимала довольно большую территорию,почти с полгектара. Было очевидно, что погибший хозяин дома не бедствовал напрежних работах.

Дронго поднялся по мраморной лестнице, вошёл в дом. Вбольшой прихожей его уже ждала хозяйка. На вид ей было не больше пятидесяти.Среднего роста, рыжие волосы, большие круги под глазами, довольно крупный нос,портивший впечатление от красивых зелёных глаз. У неё был приятный, томныйголос.

— Входите. — Репникова приняла гостя, одетая вчёрное платье, словно отдавая дань ритуалу. Они прошли в столовую, примыкавшуюк кухне. Молодая девушка, очевидно помогавшая хозяйке, приветливо кивнула гостюи спросила, что он будет пить.

— Ничего, — ответил Дронго, — спасибо, но мненичего не нужно. Я только задам несколько вопросов Ирине Сергеевне.

— Идите, Лиза, — властно приказала Репникова, идевушка быстро вернулась на кухню.

Они сидели за небольшим столом. Очевидно, что здесь гостейобычно не принимали. Их отводили в гостиную. Но сейчас Репникова не хотеласоблюдать условности этикета. Слишком велико было её горе.

— Разрешите выразить вам мои соболезнования, —начал Дронго, — мы договаривались о встрече.

Спасибо, — вздохнула она, — до сих пор не могуповерить, что все так нелепо произошло. Он никогда не жаловался на сердце. Итакая страшная авария. Хорошо ещё, что смогли достать машину и его тело… —Она тяжело вздохнула, достала платок, вытерла набегавшую слезинку. — Всемогло кончиться иначе, если бы он нас слушал и ездил на работу с водителем. Ноон считал это неправильным. Говорил, что работает обычным советником и не имеетправа привлекать к себе внимание…

— Он сам решил так или ему сделали замечание?

— Конечно, сам. Он был гордый и самостоятельныйчеловек. После того как его попросили из кабинета министров, он даже не хотелустраиваться на работу. Пока ему не позвонили и не предложили новое место. Ондолго отказывался, честное слово. Но потом позволил себя уговорить.

— Ему нравилась его нынешняя работа?

— Думаю, что да. Иначе он бы не согласился туда пойти.

— Кто его уговорил? Вы?