шестой ежегодный Саммит процветания. — Он поднял свой бокал. — За «БиоГен», за Коалицию Единства, за здоровье и безопасность этой страны, и за наше блестящее будущее!

Все зааплодировали.

Амелия стояла рядом с матерью в первых рядах, приглашенных на празднование Саммита процветания ее отца в Большом бальном зале, расположенном над мостиком, на высоте более тринадцати этажей над уровнем воды. Бальный зал медленно вращался, позволяя наслаждаться захватывающим панорамным видом. Со всех сторон из окон от пола до потолка открывалась бесконечная синева воды, бескрайний океан напоминал перевернутое небо.

Но даже посреди такого великолепия в зале чувствовалось напряжение. Амелия ощущала его как низкий электрический гул. Многие в толпе говорили тихим шепотом, их взгляды казались напряженными. Другие поглядывали то на Деклана, то на свои смартфлексы. Слухи, что универсальная вакцина не работает, витали в воздухе. А сенатор Лопес, как назло, отсутствовал.

Амелия чувствовала себя измученной, опустошенной. Как будто во всем этом каким-то образом есть ее вина. Вокруг лилось шампанское, смех, разговоры и танцы. Большой бальный зал отличался изысканным оформлением, выдержанным в духе старого мира и исторической элегантности. Хрустальные люстры отражали свет от поблескивающих деревянных полов. Официанты в белых костюмах сновали среди гостей с подносами закусок и пузырящегося шампанского.

Но она не могла наслаждаться ничем из этого. Стыд грыз ее. Она потерпела неудачу с сенатором Лопесом. А вчера они с Сайласом снова поссорились. Амелия содрогнулась, вспомнив грубые слова, которые он бросил в ее адрес.

Она сделала все возможное, но все равно напортачила. С отцом. С Сайласом. Она до сих пор не понимала, как все могло так быстро разладиться. И не знала, как и что может сделать, чтобы все исправить. Каждый проходящий день затягивал узел тревоги в ее животе.

Амелия постаралась вытеснила эти мысли из головы и не спеша допила свой напиток, осматривая комнату. Джерико стоял рядом с несколькими другими сотрудниками службы безопасности, его лицо, как обычно, нахмурено. В нескольких метрах от него Габриэль Ривера болтал с другим сотрудником службы безопасности. Его темные вьющиеся волосы задевали воротник формы. Он на мгновение встретился с ней взглядом и улыбнулся.

Она отвела глаза, по щекам разлился жар. За последнюю неделю она видела его несколько раз. И все время он подходил поболтать, такой красивый и харизматичный, его взгляд был пристальным и немного обескураживающим. Амелия все время думала о его кривой ухмылке, о ямочке на левой щеке.

По затылку пробежала дрожь. Она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. И это не Габриэль Ривера. Она обернулась и внимательно осмотрела танцующие пары, группы разговаривающих и смеющихся людей, официантов.

Крупный корабельный офицер облокотился на стену. Амелия видела его раньше, он наблюдал за ней из глубины джазовой гостиной, где она упражнялась на скрипке. У него было самодовольное, маслянистое лицо и глаза рептилии. Его взгляд скользил вверх и вниз по ее телу.

Он поймал ее взгляд и улыбнулся, медленно и похабно, оскалив рот. Она привыкла к определенному количеству взглядов. Но здесь все иначе. Она смирилась с тем, что ее внимательно изучают. И даже с тем, что за ней подглядывают. Но этот взгляд словно холодное лезвие вонзался ей между ребер, казалось, он вторгался в нее, раскрывал, выворачивал наизнанку. Ее желудок сжался. Этот тип не хотел ее, он хотел сделать ей больно.

Мать Амелии находилась в другом конце зала, прислонившись к покрытому льном столу с фирменным блюдом от кондитера: два лебедя в сахарной глазури, обращенные друг к другу, их съедобные шеи переплетены. Она болтала с Брэдли Марксом, гуру международного банковского дела, смеясь над одной из его ужасных шуток.

Амелия тосковала по Сайласу. Он бы знал, что делать. Но после их вчерашней ссоры на пляже в Очо-Риос он с ней не разговаривал. Она осталась одна.

Она заставила себя оглянуться. Офицер продолжал смотреть на нее блестящими, почти лишенными век черными глазами.

Тошнотворное, тягостное чувство охватило Амелию. Дрожащими пальцами она разгладила кремовое шифоновое платье. Оно мерцало тонким светом, нити микроволокон казались едва заметными. Ее окружали люди. Рядом полно охраны — Джерико и этот красивый офицер корабля, Габриэль Ривера. У нее нет причин бояться.

Солнце опускалось к горизонту, заливая вращающуюся комнату мягким золотистым светом. Снаружи небо пылало, вода окрасилась в медно-красный цвет.

Амелия заставила себя вернуться к своим обязанностям. Она порхала по комнате, восхваляя лидерские качества своего отца и воспевая дифирамбы генеральным директорам, финансовым воротилам, корпоративным спонсорам и сенаторам, с энтузиазмом смеясь над шутками, делая паузы, чтобы одарить комплиментами и принять их с трепещущими ресницами и раскрасневшимися щеками.

Она знала, как себя вести. Она была дочерью своего отца. Она играла в его игры годами. И так же долго Амелия их ненавидела. Но она не могла сказать «нет». Она никогда не могла сказать «нет».

Снова осмотрела бальный зал в поисках напугавшего ее мужчины, но не увидела его. Должно быть, он вышел. От мысли о его злобном взгляде у нее по коже поползли мурашки. Амелия задрожала. Она ведь в безопасности? Тогда почему ей все равно страшно?

Деклан Блэк прошествовал через зал и взял ее за руку. Его лицо застыло, рот сжался в тонкую линию.

— Пойдем со мной.

— Что случилось?

Он сдавил ее локоть, ведя в фойе, прочь от вечеринки.

— Я планировал объявить о поддержке сенатора Лопеса сегодня вечером. Разве я не просил тебя настроить его на благоприятный лад?

У нее пересохло во рту. Фужер с шампанским потяжелел в руке. От света, отражающегося от хрустальных люстр, заболели глаза.

— Я пыталась. Ты его слышал. Он не…

— Ты пыталась? Это была простая просьба, Амелия. Ты на самом деле пыталась?

Она застыла, опустив руки по бокам.

— Прости, я старалась…

Он нахмурил брови, его стальной взгляд буравил ее лицо.

— Амелия, тебе нравится выставлять меня дураком?

Стук ее сердца гулко отдавался в ушах. Она едва слышала свои мысли. Она вообще едва могла думать.

— Нет! Конечно, нет.

— Значит, ты просто беспечна и безответственна?

— Я пыталась поговорить…

— Ты пыталась. — Его губы искривились в насмешке.

— Он уже все решил, как я могла…?

— Ты решила разыграть меня, так что ли?

Дыхание покинуло ее легкие.

— Папа…

— Вместо того чтобы очаровать сенатора Лопеса, ты настраиваешь его против меня? — Он возвышался над ней, его ноздри раздувались, на лице застыло презрение. — Ты пытаешься меня саботировать?

Амелия прижалась спиной к стене, увядая от его нападок, страх сделал ее маленькой и глупой.

— Я бы никогда…

Его взгляд потемнел.

— Ты всегда так меня разочаровываешь. И