— Да. — Настенька утвердительно кивнула, по-прежнему не сводя с меня глаз. А потом произнесла термин, к размышлению над которым я впоследствии возвращался неоднократно. Атараксия.

Незнакомое слово испугало Дарью Семеновну, у нее даже пушок на верхней губе покрылся испариной, но Настенька небрежно повела пальчиком, давая понять, что ничего страшного в этом нет. Пояснила:

— Состояние невозмутимости, душевного покоя. Очень редкое состояние в наше время, да, драчун?

— Полностью согласен с вами, Анастасия Михайловна. Совершенно редкое. Я бы даже сказал, вырождающееся, — без запинки отстрелялся я, а сам подумал, что Настенька неплохо училась в институте, раз помнит такие мудреные термины.

— Ладно, умник, мне надо тебя понаблюдать. Вполне возможно, что твоя атараксия врожденная. Давай договоримся, что ты будешь приходить ко мне два раза в неделю… в понедельник и… — она вернулась к столу и полистала ежедневник, рассеянно глядя в исписанные на четверть листы. Даже я понял, что этот жест был рассчитан на Дарью Семеновну. Настенька что-то вписала в пустую страницу, подняла на нас глаза, закончила фразу: — …и в четверг. На большой перемене, хорошо?

— Конечно. Мне приятно с вами общаться.

О! Это было искренне. И вообще, я чувствовал, что присутствие Дарьи Семеновны как-то неуместно. Я бы с удовольствием поболтал с Настенькой об этой моей атараксии или еще на какие-нибудь темы, но аудиенция закончилась и меня бесцеремонно выпроводили за дверь. Я вернулся на урок геометрии, как раз на вторую половину, и занял свое место рядом с взволнованной Наташкой. Всем своим видом моя соседка по парте настойчиво требовала сиюминутных ответов на такие жизненно важные вопросы, как то: «Что было?», «Что было потом?» и «Что будет дальше?». После разглядывания аппетитной груди Настеньки и вкушения медового аромата вожделения Наташка со своими недоразвитыми молочными железами и запахом кошек не вызывала у меня желания откровенничать. Вместо ответа я многозначительно приподнял левую бровь, сказал: «Посмотрим», — и подмигнул. Самый Центровой Парень класса тоже с тревогой поглядывал в мою сторону, но я все так же невозмутимо погрузился в геометрию. Я вообще всегда любил математику.

Да и что там могло быть дальше?.. Справедливая кара, конечно.

Просто удивительно, насколько массивен литой металл. Казалась бы, такая себе маленькая наковальня, а весит пять килограммов. И все потому, что плотность атомов в кристаллической решетке очень высокая, — так нам на уроке физики втолковывали… Так вот, эту наковаленку я и сунул незаметно в рюкзак одному из псов на последнем уроке труда. Я не собирался торопить события, но тут благоприятная ситуация вырисовывалась сама собой.

Боевые товарищи моей жертвы, очевидно, наплевательски относились к обретению полезных навыков работы руками, и последнюю пару решили прогулять. Оставшись без стаи, пес задергался и все время нервно поглядывал в мою сторону. Я же вел себя совершенно спокойно и не обращал на него никакого внимания, так что к концу последнего урока он более или менее успокоился, чем я и воспользовался, чтобы незаметно подложить ему в рюкзак пятикилограммовый кусок литого металла.

Прозвенел звонок, преподаватель ушел, я встал и направился вдоль верстаков, за которыми собирали свои вещи одноклассники. Моя жертва потянула за лямку рюкзак, тот поехал по столешнице, пересек край и отдался на волю закона гравитации — ухнул вниз. Не ожидая такого увеличения массы, парень рефлекторно нагнулся вслед за рюкзаком, и в этот момент я сыграл его головой в футбол.

Это был нокаут. Мутный взгляд, разбитые губы, кровь из носа. Парень лежал на спине и не шевелился, я возвышался над ним, а опешившие одноклассники пялились на все это с открытыми ртами.

Я достал из рюкзака и вернул на место наковальню, присел возле неподвижного тела, похлопал ладонью по щеке.

— Ну, как там? — спросил я поверженного противника, тот начинал приходить в себя. — Прочувствовал? Да ты сильно не расстраивайся. Посмотри на это с другой стороны. В каком-то смысле тебе повезло. Вот если бы тебе на голову свалился кирпич, все было бы гораздо хуже, согласен? Ну, так что? Конфликт между нами улажен?

Ноздри парня надували кровавые пузыри, губы напухли черно-красным волдырем. Я оглянулся на застывших парней. В их взгляде стоял испуг.

— Ну, чего рты раззявили? — обратился я к ним. — Дайте кто-нибудь платок, а то он сейчас кровью весь пол зальет.

Платок протянули, я передал его лежащему однокласснику.

— Тебя как звать-то, незадачливый ты мой? — спросил я.

— Андрей, — тихо ответил тот, прижимая к носу платок.

— Ты вставай, Андрей, поднимайся.

Я ухватил его за шиворот и рывком поставил на ноги. Приблизил свое лицо к его физиономии и пристально посмотрел в глаза. От него пахло кровью, унижением и растерянностью. И еще его ноги — они дрожали и готовы были подкоситься. Я очень ровно спросил:

— Ну так что, Андрей, мы с тобой друзья?

— Друзья, — промямлил тот, пряча взгляд.

— Ну вот и славно, Андрюша. Вот мы и подружились.

Я легонько похлопал его по щеке, бросил парням: «Всем пока», — и пошел домой.

На следующий день Андрей в школу не явился. Наверное, в отличие от меня переживал по поводу нецивилизованного вида своего лица. Мои же синяки начали чернеть, так что выглядел я как вестник апокалипсиса.

Оставшиеся жертвы уже, разумеется, были в курсе, что произошло с их товарищем, поэтому могли начать принимать какие-то меры. Так что я должен был действовать быстро и вообще быть начеку.

Первым уроком была биология в аудитории со старыми партами. Это такие столы с откидными крышками на столешницах. Я плюхнулся на свое место и попытался оценить обстановку. «Босс» стаи переглянулся с подчиненным, едва заметно кивнул, они тотчас поднялись и направились в мою сторону. Достигнув конечной точки путешествия, мажорчик с серьгой скрестил на груди руки и попытался придавить меня взглядом. Пес уперся руками в столешницу. Я не стал дожидаться развития события, вцепился в откидную крышку и захлопнул ее на ладонь одноклассника, и тут же всей своей массой на нее навалился. Что-то хрустнуло, Наташка ойкнула, пес взвыл.

Для окружающих все случилось так быстро, что никто ничего не успел понять.

— Отпусти! Отпусти! — выл пес, пытаясь вырвать из тисков ладонь.

«Босс» наконец очнулся и вцепился мне в запястья, стараясь оторвать мои руки от столешницы. Через какое-то время ему это удалось. Одноклассник, схватившись здоровой рукой за покалеченную ладонь, тихо скуля, выбежал вон. Наверное, спешил в травмопункт.

— Да ты просто больной! — заорал Самый Центровой Парень класса, сверкая глазами, словно галогенными лампочками. Он был в ярости.

Я же смотрел ему в лицо и улыбался.

— Не больнее придурков, которые избивают втроем ни в чем не повинного человека, — ответил я спокойно.