– Ты так говоришь про мой фотоаппарат, потому что завидуешь, – заявил Бертен, – потому что у тебя самого нет фотоаппарата!

– Это у меня нет фотоаппарата?! – закричал Крепен. – Смешно слушать! Да у меня дома есть классный фотоаппарат, не то что твой, вот так!

– Всё ты врёшь, дурак, – ответил Бертен, и они начали драться, но им тут же пришлось прекратить, потому что командир сказал, что если они будут продолжать валять дурака, то их не возьмут на мыс Бурраск.

А потом командир велел нам поторапливаться, потому что мы могли опоздать на общий сбор.

Мы как следует позавтракали, а затем вереницей отправились на кухню, и там мсье Жену выдавал каждому бутерброды и апельсин. Это заняло довольно много времени, и мсье Жену, кажется, уже начинал нервничать. Особенно когда Полен приподнял кусок хлеба и сказал:

– Мсье, здесь жир.

– Ну и что, – ответил мсье Жену, – вот и съешь его.

– Дома, – сказал Полен, – мама никогда не даёт мне жир, и вообще я его не люблю.

– Ну, значит, не ешь его, этот жир, – посоветовал мсье Жену.

– Но вы ведь сказали, чтобы я его съел. Это нечестно! Я хочу домой, к папе с мамой. – И Полен заплакал.

Но потом всё быстро устроилось, потому что Галбер, который уже съел свой жир, поменялся бутербродами с Поленом.

Мы вышли из лагеря, впереди шагал мсье Рато, а за ним – все остальные, построившись по отрядам со своими командирами во главе. Всё было как на настоящем параде, и мы много и очень громко пели, потому что были страшно горды собой. Жаль, что всё это происходило рано утром и никто нас не видел, даже когда мы проходили перед гостиницами, куда многие люди приезжают на каникулы. Правда, одно окно всё-таки открылось, и какой-то мсье закричал:

– Вы что, с ума сошли – вопить в такой час?

А потом открылось ещё одно окно, и другой мсье закричал:

– Это вы, мсье Патен, разорались? Мало, что ли, того, что мы весь день должны терпеть ваших отпрысков?

– Не стоит вам так уж пыжиться только потому, что вы каждый раз за столом заказываете какие-то особые блюда, Ланшуа! – закричал первый мсье.

Потом открылось ещё одно окно, и ещё один мсье начал кричать, но мы не разобрали, что именно, потому что ушли уже далеко, а из-за того, что мы громко пели, было плохо слышно.

Потом мы свернули с дороги и зашагали по полю, хотя многие не хотели туда идти, потому что там стояли три коровы, но нам сказали, что мы мужчины и не должны бояться, и заставили пойти. Пока шагали мимо коров, пели только мсье Рато и командиры отрядов, но мы снова подхватили хором, когда поле с коровами осталось позади и мы повернули к лесу.

В лесу очень здорово, там полным-полно деревьев, просто невиданно. И ещё там столько листьев, что и неба не видно, даже темно, и дороги тоже нет. Нам пришлось остановиться, потому что Полен стал кататься по земле и кричать, что он боится потеряться и что его съедят дикие звери.

– Послушай, паренёк, – сказал наш командир отряда, – ты просто невыносим! Посмотри на своих товарищей, разве кто-нибудь из них боится?

Но тут расплакался ещё один парень и стал говорить, что – да, ему тоже страшно, и ещё трое или четверо стали плакать, но мне кажется, что это они просто так, для смеху.

Тогда прибежал мсье Рато, собрал нас вокруг себя, что было нелегко из-за деревьев. Он нам объяснил, что мы должны вести себя как мужчины, и сказал, что существует масса способов найти дорогу. Во-первых, есть компас, а потом ещё и солнце, и звёзды, и ещё мох на деревьях, а к тому же он уже был здесь в прошлом году и знает дорогу, и хватит уже, повеселились, и довольно, вперёд, марш!

Но сразу же двинуться вперёд мы не смогли, потому что надо было собрать всех ребят, которые немного разбрелись по лесу.

Двое играли в прятки, но одного тут же нашли, а другому пришлось крикнуть «Сдаюсь!», чтобы он вышел из-за своего дерева.

И ещё один парень пошёл искать грибы, а трое других играли в волейбол, и ещё Галбер никак не мог слезть с дерева, на которое он забрался, чтобы посмотреть, нет ли на нём черешен.

И вот когда все собрались и мы уже хотели тронуться в путь, Бертен заявил:

– Командир! Нам придётся вернуться в лагерь! Я забыл свой фотоаппарат!

Тут Крепен расхохотался, и они подрались, но сразу прекратили, когда наш командир отряда крикнул:

– Прекратить, не то отлуплю!

Мы все ужасно удивились, потому что в первый раз слышали, чтобы наш командир кричал такое.

Мы очень-очень долго шагали по лесу и даже начали уставать, но наконец остановились. Мсье Рато почесал в затылке, а потом собрал вокруг себя всех командиров. Они стали размахивать руками, показывая в разные стороны, и я слышал, как мсье Рато сказал:

– Странно, тут, наверное, с прошлого года вырубили часть деревьев, потому что я не нахожу своих ориентиров.

Но в конце концов он сунул палец в рот, поднял его вверх и пошёл, а мы за ним. Странно, но об этом способе искать дорогу в лесу он нам не рассказывал.

Мы очень долго шли и наконец вышли из леса и снова пересекли поле. Но коров там больше не было – наверное, из-за того, что пошёл дождь. Мы бегом добежали до дороги и спрятались в гараже, съели там свои бутерброды, попели, и всем было здорово весело. А когда дождик прекратился, было уже поздно, и мы вернулись в лагерь. Но мсье Рато нам сказал, что не считает себя побеждённым и что завтра или послезавтра мы опять отправимся на мыс Бурраск.

На автобусе…

Дорогие мама и папа!

Я очень хорошо себя веду, всё ем, мне здесь очень весело, но я хотел бы, чтобы вы написали письмо мсье Рато, пусть меня освободят от тихого часа, как в тот раз, когда у нас с папой не получилась задача по арифметике и он написал записку, которую я отнёс учительнице…

(Из письма Николя к родителям)