— Академики Санктафракса, — пробормотала она презрительно, глядя туда, — как букашки: ползают, суетятся, сговариваются, интригуют, врут… — Она фыркнула и отбросила волосы назад. — Мой отец, Линиус Паллитакс, Высочайший Академик Санктафракса, лучше вас всех, вместе взятых…

1. Западная сторона, Восемнадцатая лестница

Ветер крепчал, от границ Края налетела гряда ребристых туч. Небо потемнело. Одинокий академик с реденькой шевелюрой и дикими глазами прервался на полуслове и плотнее завернулся в своё одеяние.

Он выпрямился и окинул жиденькую аудиторию мрачным, пронзительным взором.

— А хуже всего этого, — повторил он, — пища в трапезной. Что же подают нам ежедневно под видом этих толстых мясных труб?

— Не зна-ю, но уж ты-то нам щас точно скаа-жешь, — протянул голос из небольшой толпы. Группа городских гномов загоготала.

— Они говорят нам, что это тильдер, — непоколебимо продолжал академик. — Они говорят нам, что это круторог. Они говорят нам, что это птица снежник. Но я от верного осведомителя слышал, что это не так. — Для эффекта он выдержал паузу. — Теперь я могу заверить вас, что они подают нам ежедневно пегую крысу, свежевыловленную в отстойниках Нижнего Города.

Аудитория застонала. Ничего нового они не услышали! Если не пегая крыса, то кружечники из Топей, белые вороны из Каменных Садов… в общем, какая-нибудь живность, считавшаяся несъедобной всеми жителями Санктафракса, за исключением разве наиболее диких. Толковали даже о том, что академики, только-только умершие, и те попадали в котёл. Разочарованные тем, что разоблачения оратора не оказались более оригинальными, слушатели начали рассеиваться. Остались только наиболее въедливые городские гномы.

— Я пашу на кухне, — выкрикнул один из них. — Я вижу, какие туши поступают. Аграмадные!..

— А вы видели, какие теперь пегие крысы? — отбился академик.

— У крысов нету крыльев, — вставил другой.

— Там, в канализации, они бывают всех форм и размеров, — парировал академик. — У некоторых две головы. У некоторых есть жабры, они живут под водой. А некоторые. — голос его зазвенел, — имеют крылья!

Городские гномы переглянулись и пожали плечами. Один из них повинтил пальцем возле виска.

— Небом тронутый, — пробормотал другой.

— Повёрнут, как квадратный круг, — добавил третий. — Ну и ораторы на Ступенях нынче. — Он безнадёжно махнул рукой.

Они отвернулись и поковыляли прочь, не обращая внимания на крики академика:

— Стойте! Минуту! Я расскажу о скандале в Лунной Обсерватории; о загадочном исчезновений семи учеников-туманников, которое утаили от общественности; о том, что в действительности происходит на Совете профессоров в Серый Четверг.

2. Восточная сторона, Восемнадцатая лестница

Проклиная орущего рядом с ним придурка, Сефтус Леприкс покинул верхние ступени и спустился к осипшей толпе. Ему, нужно было услышать ставки, прежде чем поставить самому на одного из четырёх бойцовых свиномордов.

— … В восточном углу Бруто Бравый, — объявил распорядитель ринга, темнокожий тролль-несун с парализованной рукой, и нацарапал на доске: 4–1. — В западном углу Смарг Могучий. 6–1. Наконец, в южном углу фаворит дня Магно Коготь. 3–1.

Отовсюду к распорядителю тянулись руки с зажатыми в них золотыми монетами.

— Два на Бруто! — кричал один.

— Три на Магно! — требовал другой.

Сефтус Леприкс ухмыльнулся. Если веритьего агентурной информации — и горе её источнику, его личному слуге Джервису, если эта информация окажется недостоверной, — то ставить надо на Вилбуса Хитрого, северный угол.

Неизвестный и не испытанный в Санктафраксе, он выиграл несколько сложных и жестоких боев в тавернах Нижнего Города. При 18-1 соотношение было лучше некуда.

С лёгкой дрожью в руках он проверил положение своего серебряного носа. Старинный предмет, украшенный чеканными завитками и тонкой филигранью, применялся ранее академиками, которые при церемонии очищения желали очистить и воздух, который они втягивали в себя. В эти дни их носили академики, которые по каким-либо причинам не желали быть узнанными. Сефтус Леприкс, разумеется, не хотел быть узнанным. Бои свиномордов не были тем местом и занятием, где господин Верховный декан Школы Дымки мог тратить свои время и деньги. Однако от старых привычек трудно избавиться.

Он поправил серебряный нос, накинул капюшон на голову и протолкался сквозь толпу.

— Двадцать на север, — сказал он.

Крохгоблин повернулся и смерил его взглядом сквозь полуопущенные веки.

— Двадцать? — повторил он. Мгновение он колебался. Как правило, он не имел дела с теми, чьих лиц он не мог видеть. Но деньги есть деньги. Он протянул руку и схватил мешочек с монетами. Выписав билет, он отвернулся к доске. Соотношение на север упало до 12-1.

Когда колокол на макушке Большого Зала пробил шесть раз, крохгоблин закончил приём ставок. Толпа смолкла. Сефтус Леприкс, оставшийся в первых рядах, задумчиво наблюдал, как четырёх свиномордов выпускают из клеток. Вилбус Хитрый выглядел моложе и мельче остальных, но превосходил всех неприкрытой агрессивностью, прыгая на своём поводке с пеной вокруг рта, плюясь, визжа, отчаянно пытаясь достать противников.

— Ты выглядишь свирепо, — счастливо пробормотал Сефтус себе под нос. — Ну и хорошо, теперь ведь ставку не изменишь.

Все четыре свиноморда были на привязи, достаточно длинной, чтобы достать до центра площадки, где и находился бойцовый ринг, и достаточно короткой, чтобы они не запутались друг с другом. На их лодыжках были теперь острые шпоры, на их цепких хвостах острые шипы. Голод и Жестокость превратили этих спокойных от природы существ в жестоких убийц. Бой должен продолжаться до тех пор, пока один из свиномордов не победит остальных трёх.

— Да начнётся бой! — прорычал крохгоблин и резко опустил руку.

И сразу же воздух взорвался какофонией: вопли, визг, крики, завывание. И всё это исходило от зрителей. Бруто Бравый из восточного угла был первым, кто вышел из боя, когда левая шпора Магно Когтя полоснула его по шее. В следующий момент собственная шея Магно была взрезана хвостовым шипом Вилбуса Хитрого.

— Давай, Вилбус, шептал Сефтус Леприкс, в то время как коварный свиноморд занялся Смаргом Могучим из западного угла. Оба они налетели друг на друга и смешались в клубок окровавленной шерсти и сверкающих лезвий.