— Да, — согласился другой, рьяно кивая головой. — Он из кожи вон лезет, чтобы показать, что все равны.

— А с тех пор как он переселился в этот старый дворец, он стал ещё хуже! — добавил третий.

— Вы правы, — сказал четвёртый, — Я даже слышал толки, что он расширит полномочия профессоров Света и Тьмы. И это за наш счёт!

— Он обвёл взглядом собравшихся. — Нас надо продвигать, просеивателей Дымки, а не их!

Коротель слышал, как волной прокатилось гневное одобрение.

Высокого роста старший лектор, с белыми вощёными усами, поднял руку ко рту и прошептал сидящему на корточках соседу:

— Они, конечно, правы. Но мы никогда ничего не сможем доказать, пока не будет слишком поздно.

— Да, и в этом вся проблема, — послышался приглушённый ответ.

Коротель повернулся к ним и нерешительно протянул сложенный лист пергамента.

— Не знаю, может ли это служить доказательством, пробормотал он.

Приземистый декан наклонился и взял лист из его руки. Развернул. Старший лектор уставился в листок через его плечо, при чтении покручивая ус.

— Святые Небеса! — воскликнул декан.

Ученики прекратили разговоры и оглядывались вокруг.

— Это его почерк, — говорил декан. — Определённо. В моём положении я его достаточно изучил. — Он повернулся к Коротелю. — Кто вам это дал?

— Я. я нашёл его, — сказал Коротель. Его щёки покраснели.

— Но как он мог? — вопрошал старший лектор. Он потряс головой. — Сефтус Леприкс не будет счастлив.

— Почему? — хором поинтересовались ученики, толпясь вокруг. Каждый хотел заглянуть в лист пергамента.

— Да, — раздался ещё один голос. — Что именно меня не осчастливит?

— Леприкс, приятель, — сказал декан, — мы тут как раз. Он нахмурился и передал Леприксу лист. — Лучше прочитай сам.

Как видели все окружающие, выражение лица Сефтуса Леприкса претерпевало ряд изменений. Сначала ошеломление, затем ужас, наконец, крайнее возмущение.

— Я. я не знаю, что сказать, — пробормотал он.

— Не беспокойся, — бросил старший лектор. — Мы этого не допустим.

— Что? Что? Чего? — шумели ученики и подмастерья. — Что произошло?

Декан выпрямился и обратился к ним:

— Согласно этому письму, написанному самим Высочайшим Академиком, предлагается Верховного декана Школы Света и Тьмы назначить нашим новым Верховным деканом. — Он мрачно покачал головой. — Это только начало, помяните мои слова.

— А что с Сефтусом Леприксом? — спросил Коротель, в точности следуя указаниям субъекта с серебряным фальшивым носом. — Мы не можем оставаться праздными, если его смещают.

Ропот мятежного согласия прокатился по группе учеников и младших лекторов.

— Он должен стать… — декан помолчал и пожал плечами, — Верховным библиотекарем.

— Видали? — возмутился старший лектор, усы которого дрожали от возбуждения. — Наш так называемый Высочайший Академик собирается возродить Большую Библиотеку.

Послышался ропот изумления. Большая Библиотека с её пыльными свитками, полными всякой белиберды, принадлежала прошлому, ей не было места в современном Санктафраксе.

Коротель выразил общее мнение, когда выкрикнул возмущённо:

— К чему придёт мир, если землеведение предпочтут небесным наукам?

Ещё одна волна возмущения пробежала по группе учеников, и вскоре все уже требовали, чтобы восторжествовала справедливость и были приняты соответствующие меры.

— Прежде чем он освободится от нашего Верховного декана, может быть, стоит нам освободиться от Высочайшего Академика, — сказал один полувслух.

— Верно! — сказал другой, развивая тему. — Какая нам теперь польза от него?

— Пользы нет, один лишь вред, — чирикнул третий.

— И не только Школе Дымки. Каждый небовед Санктафракса пострадает, если эти сырые планы будут осуществлены.

— Землеведческое отребье! Мы должны их остановить! Мы должны его остановить!

— Ну, если он пострадает как-нибудь от несчастного случая, то я знаю, где бы он мог произойти, — сказал молодой подмастерье с колючими рыжими волосами.

— Эта его драгоценная клетка Нижнего Неба, — предположил какой-то ученик.

— Точно, — сказал подмастерье с ухмылкой.

— Прутья могут прогнуться, цепи могут лопнуть.

Коротель благодарно оглядел своих собратьев. Субъект на Двенадцатой лестнице обещал ему экзаменационные ответы, если он сможет расшевелить своих коллег. Это оказалось легче, чем он ожидал. «Эти академики были предательской публикой», — подумал он с усмешкой.

Его задача была выполнена, Коротель направился вниз по ступеням. Теперь всё, что он должен был сделать, — это получить ответы от таинственного профессора и выучить их. Высоко в небе начинала мигать Восточная Звезда. И так как поднялся ночной бриз, он уловил знакомый запах: лесная камфора. И свечное сало.

Приближалась полночь, но Квинт не мог заснуть, хотя и очень устал. Он шагал взад и вперёд, голова кружилась от вопросов, на которые не было ответов.

— Почему Марис ненавидит меня? — бормотал он, приближаясь к двери. — Чего хочет от меня Высочайший Академик? Чем так важен свиток коры, который я ему принёс? — Он повернулся на пятках и вернулся к окну. — Кто остановил моё падение и спас меня от верной смерти в Большой Библиотеке?

Столько вопросов! Он тряхнул головой. Когда-то жизнь казалась такой простой.

Снаружи небольшие облака плыли поперёк убывающего лунного диска. Небольшие облака и… Квинт замер и присмотрелся.

— Небесный корабль, — прошептал он. — О отец, почему ты оставил меня здесь, в Санктафраксе с его кошмарными школами, полными сплетён, слухов и предательства, с его никчёмными академиками — не говоря уже о госпоже Великой и Могучей Марис? Почему я не могу быть с тобой, отец?

Далеко отсюда. С луной перед глазами и ветром в волосах.

Он вздохнул и закрыл окно. Вдруг раздался резкий стук в дверь.

— Открыто! — сказал Квинт и повернулся к двери. — Опять ты, — сказал он, удивлённый столь поздним визитом паука.

— Действительно, — сказал Твизл, печально кивая. — Я уже было устроился на ночь, но зазвенел колокольчик хозяина, как только моя голова коснулась блока. Хозяин снова хочет видеть тебя.