обычно с виноватым выражением лица, будто бы он нарушал какой-то неписаный закон – и знал, что нарушает.

В тот раз на перемене что-то дернуло меня подойти и открыть дверь, чтобы посмотреть, что же за ней скрывается. Осторожно повернув ручку, я заглянул внутрь. В комнате царил полумрак. Несколько учеников – только парни, все мои одноклассники, – смотрели кино. Гудел проектор, а на экране шел порнофильм: мужчина и женщина занимались сексом. В эту секунду я поймал взгляд физрука, он обернулся и посмотрел на меня. Вид у него был удивленный – не смущенный или рассерженный, а лишь удивленный, словно он никак не мог понять, как же мне удалось вычислить, чем он занимается. Меня на общий просмотр не пригласили – вероятно, потому что к тому времени я вообще перестал ходить на его уроки. Вместо этого я посещал в эти часы занятия по фортепиано. Смутившись, я поспешно закрыл дверь. Интуитивно я чувствовал, что тут что-то не так. Вряд ли демонстрация порнофильмов любимым ученикам входила в круг обязанностей физрука. Но рассказать о том, что я видел, классному руководителю или директору школы мне и в голову не пришло. В моей картине мира это событие скорее еще раз подтвердило, что я – изгой, чем стало свидетельством грязного отношения физрука к женщинам.

Все парни из моего класса, кроме меня, получили по физкультуре высшие баллы. Кажется, такого в истории школы еще не случалось.

Именно в школе начинаются беды многих будущих инцелов. Те, с кем я проводил интервью, рассказывали, как их еще в началке дразнили, били и гнали прочь. Учителя происходящее либо не замечали, либо игнорировали. Для большинства инцелов школьные годы – начало социальной изоляции, которая станет характерной чертой всей их жизни, существования на обочине, которое продолжится в гимназии, в университете и на работе. Удивительно, но родители часто не представляют себе масштаба проблем ребенка, хотя, конечно, замечают, что у него нет друзей и что он проводит почти все свободное время за компьютером. Инцел почти никогда не рассказывает семье и близким о своем недобровольном целибате, это обычно вызывает чувство стыда.

Шведская школа охвачена серьезными проблемами. По данным газеты Läraren, проанализировавшей статистику Управления школьного образования, в 2020 году почти 16 % мальчиков окончили среднюю школу с баллами, не позволяющими продолжить обучение по национальным программам в гимназии. Газета также изучила все оценки за девятый класс и пришла к выводу, что по всем предметам девочки учатся лучше мальчиков. Кроме того, с тех пор как в 2012–2013 учебном году была введена нынешняя система оценки успеваемости, разрыв между полами увеличился. Даже в физкультуре, где десятилетиями лидировали мальчики, девочки их обошли.19 Гендерные различия в успеваемости существуют столько же, сколько и сама статистика, но сейчас разрыв увеличивается и наиболее ощутимы различия между мальчиками и девочками в таком предмете, как шведский язык. По статистике Управления школьного образования за 2020 год, 18 % девочек имеют более высокие оценки по шведскому языку, чем мальчики. Серьезная тенденция, ведь язык – база для изучения всех остальных предметов. Когда приходит время поступать в вузы, разрыв в успеваемости между мальчиками и девочками сохраняется, и это очень заметно уже сегодня. Подавляющее большинство учащихся на врачебных и юридических программах – женщины. На самых популярных университетских и институтских направлениях доминируют женщины. Весной 2020 года женщины составили большинство среди зачисленных на 37 из 40 наиболее привлекательных программ высшего образования, включая самые топовые специальности: юрист, врач, психолог, социолог и медсестра. Кроме того, мужчины гораздо реже, чем женщины, завершают образование и получают диплом.20 Если тенденция не изменится, всё это, разумеется, будет иметь крайне негативные последствия. Чем ниже уровень образования, тем больше у человека шансов столкнуться с проблемами со здоровьем, мало зарабатывать и испытывать трудности при поиске партнера.

Профессор Магнус Хенрекссон, исследователь национальной экономики, часто комментирующий школьное образование, в интервью газете Smedjan заявляет, что при составлении национального учебного плана было упущено нечто важное. По мнению Хенрекссона, текущий план уделяет мало внимания получению знаний как таковому – вместо этого ученики учатся рассуждать, проверять аргументы и обсуждать факты:

Традиционное представление о знаниях – что они предполагают объективные факты и развитие фундаментальных когнитивных и аналитических функций – разрушено постмодернистскими теориями о знаниях и педагогике.21

Некоторые эксперты также считают, что нынешняя школьная система специально выстроена в пользу девочек. Пер Стрём, общественный деятель и писатель, в интерью со мной утверждает, что школьная успеваемость у девочек лучше отчасти потому, что учителя отдают им предпочтение:

Среди работников школы говорить о равноправии не приходится. Большинство учителей и директоров школ – женщины, что накладывает свой отпечаток не только на школу, но и на общество в целом.

Его тезис частично подтверждают научные работы. Британское исследование, проведенное Центром экономической эффективности (Centre for Economic Performance), в рамках которого изучили процесс выставления оценок 1200 ученикам в 29 школах Великобритании, показало, что экзаменаторы-женщины ставили более низкие оценки мальчикам по сравнению с внешними экзаменаторами (приглашенными из других школ), в то время как учителя-мужчины ставили девочкам те же оценки, что и независимые педагоги. Исследование показало, что юноши ожидали от учительниц заниженных оценок – и их предположение оказалось верным. Между тем ученицы ожидали для себя более высоких оценок от экзаменаторов-мужчин, однако подтверждения этому не нашлось, поскольку и учителя-мужчины из их школ, и независимые экзаменаторы ставили девочкам одинаковые оценки. По мнению ученых, социально-экономические факторы или этническое происхождение не оказали существенного влияния на оценку результатов.22

Схожую тенденцию демонстрирует и статистика Шведского национального агентства по образованию. Газета Läraren проанализировала данные агентства за 2011 год и пришла к выводу, что на национальных экзаменах девочки получали более высокие оценки, чем мальчики. Результаты шокирующие: по английскому 50 % девочек получили более высокие оценки, а по шведскому языку соответствующая цифра составляла 40 %. Схожая картина наблюдалась по таким предметам, как биология и физика. В интервью газете Skolvärlden Фредрик Циммерман (Fredrik Zimmerman), исследователь детской и подростковой психологии, говорит о «культуре антиучебы» среди мальчиков школьного возраста. Тех мальчиков, которые любят и хотят учиться, одноклассники дразнят и высмеивают: «Отказываясь учиться, дети демонстрируют свою маскулинность».23

Как же решить проблему падающей успеваемости среди мальчиков? Фредрик Циммерман считает, что мальчики должны научиться проговаривать свои чувства. Необходимо создать в школах такую обстановку, где мальчики могут не бояться травли, если потерпят неудачу. Но важно задействовать всю школьную систему. Статистически мальчики справляются лучше, если им давать четкие задания. Вероятно, мальчики уступают