– Мой принц, – неожиданно произнес он и тут же исправился: – Прошу прощения, мой король, но я вынужден сообщить вам правду, которая, возможно, вам не понравится.

Я сжал пальцы в кулаки. Неужели я ошибся и еще один лекарь расскажет мне о «проклятье», наведенном кочевницей? Да она даже близко моего отца не видела.

Собственно, как и он ее.

Эмма… я вспомнил белокурые волосы и живые глаза на непокорном лице, ее полные алые губы. Если она и навела на кого-то проклятие, то, скорее, на меня.

Потому что я до сих пор не понимал, почему, вопреки здравому смыслу, не желаю прогнать ее из замка и вообще так пристально охраняю. Даже сейчас.

Что это, как не попытка помочь ей? Убедить всех, что она не виновата в смерти короля?

А это, на минуточку, мой отец.

И где мое сожаление по поводу его кончины? Я должен скорбеть, но вместо этого сердце впервые за долгое время ощущало себя спокойно. Будто бы все как и должно.

– Если ты скажешь, что король был проклят, то лучше заткнись и немедленно покинь покои. Я найду иного, более сговорчивого лекаря, – тихо, но не скрывая угрозы последствий, произнес я.

Ожидал увидеть на лице доктора испуг, подобострастие, желание мне угодить, но его лицо даже не дрогнуло.

Кэрлайл лишь покачал головой.

– Проклятие тут ни при чем, но и никакой естественной болезни у вашего отца не было, – уверенно заявил он. – Речь идет об отравлении.

– Что? – вырвалось у меня, и я сделал шаг вперед. – Вы в своем уме? Хотите заявить, что кто-то подсыпал отцу яд? Что его можно было спасти, дав противоядие?

– Боюсь, нет, ваше величество. От этой болезни нет лекарств. Но… подойдите сюда. – Он склонился над лицом мертвого короля, а после поднял его веки, чтобы я что-то там разглядел, а именно – оплывшие глаза и сеточку кровавых трещин на расширенных зрачках. – Подобную картину я наблюдал у крестьян, которые ели падшую конину или другой мертвый скот. Жаль, мне не удалось обследовать короля, пока он был жив, но я ведь не ошибусь, если скажу, что имел место паралич, затрудненность дыхания, боли, лихорадка, мутность зрения…

Словно по полочкам, лекарь раскладывал все симптомы, которые мучили отца в последние несколько дней.

– Да, – кивнул я. – Все это было.

– Ихтиизм, колбасная болезнь, – констатировал он. – Бывает у простого люда от испорченных продуктов. Как правило, от нее умирают целыми семьями. Ведь если падает больная лошадь, то съесть ее пытаются как можно скорее, делятся мясом со всей округой – это иногда выкашивает целые деревни.

– Если так, то почему вы решили, что это убийство? Это ведь могла быть случайность? – предположил я.

– Сомневаюсь. Еду короля проверяют, так же как и вашу, и всех приближенных к вам людей. Но вы – живы, а значит, дело не в ошибке повара, – уверенно ответил лекарь. – Так что я бы искал где-то среди вашего круга, мой король. Кому-то очень выгодна смерть вашего отца.

Я мрачно смерил взглядом молодого и такого дерзкого доктора – не каждый бы осмелился сказать подобное мне в лицо. Ведь как божий день ясно, кому смерть короля выгоднее всего. Мне!

– Думаете, я убил отца? – задал четкий вопрос я.

– Уверен, что нет. Иначе бы вы меня сюда не позвали, а спихнули всю вину на проклятие кочевницы, о которой так много говорят в замке. Это было бы весьма удобно и даже объяснило, зачем именно вы так настойчиво удерживаете в замке девушку.

Я мрачно хмыкнул и отошел от кровати отца.

Приложил руки к вискам, которые так внезапно стали болеть, призадумался.

А ведь лекарь во всем был прав, в каждой мелочи. И если отца и вправду убили, подложив отравленную еду, то где-то среди приближенных есть коварный враг, который выгадал удобный момент.

– Я хочу, чтобы вы молчали о том, что это убийство, – наконец произнес я. – Никто кроме вас и меня не должен об этом знать. Я постараюсь найти виновного, не хочу его спугнуть.

– Понимаю, ваше величество, – согласился Кэрлайл. – Официальной причиной можно объявить инсульт. Лишь бы главные королевские лекари подтвердили этот диагноз для окружающих.

– Они больше ничего подтверждать не будут, – оборвал речь собеседника я. – Эти трое прихвостней не сумели определить болезнь, которую вы обнаружили за полчаса. Наблюдали несколько дней, как он умирал и мучился. А значит, им явно не хватает практики и квалификации.

– Но ваше величество… Без слов королевских лекарей мои речи ничего не будут значить.

– Это поправимо, – четко постановил я. – Теперь вы будете главным королевским лекарем! Считайте это официальным назначением на должность.

Эмма

В привычный час Хло ко мне не явилась.

Я догадалась, что причина в том, что новость о смерти короля уже наверняка переполошила замок, и теперь всем было не до кочевой.

Так я прождала час, два, желудок урчал от голода, но я равнодушно терпела.

Не впервой.

А вот совенок начинал беспокойно голосить и требовать еды. И если себя мне было не особо жаль, то его – очень даже. Мне нужно было добыть где-то мяса, и поэтому я решилась на повторную вылазку, несмотря на запрет.

Вновь воспользовавшись плащом Кэрлайла, я выскользнула с чердака.

Но далеко уйти не удалось, буквально через пару пролетов я нос к носу столкнулась с двумя поднимающимися навстречу стражниками.

От испуга я тут же отступила на шаг назад, но куда там.

Меня ухватили за локоть, чем тонко намекнули: поздно уже дергаться.

– Кочевая, – то ли спросил, то ли утвердил один из охранников. – Нас послали за тобой.

Сердце рухнуло в пятки.

Все! Линчевать будут. За смерть его величества.

Кровь тут же отлила от лица, и я буквально ощутила мертвенный холод, прошедшийся по телу.

– З-зачем послали? – едва сумела выдавить я.

– А нам почем знать. Тебя хочет видеть его высочество принц Ричард.

Я нервно сглотнула – прошлая встреча лицом к лицу не принесла мне ничего хорошего, а вчерашние прятки под кроватью я за встречу не считала.

Меня повели длинными коридорами к уже знакомым покоям принца. Подслушивая разговоры охраны, поняла, что не только я мысленно продолжала величать Ричарда прежним титулом, стражники вот тоже явно не свыклись с его новым статусом короля, по привычке продолжая называть принцем между собой.

У дверей королевских покоев стоял еще один отряд, который при виде меня и моих сопровождающих расступился в стороны, пропуская внутрь, и даже двери открыли.

– Проходи, кочевая, – буркнул один из стражей, подталкивая меня в спину, а сам оставаясь за пределами комнаты.