– Я понесу от тебя сына, только возляжь со мной. Обещаю: я рожу тебе наследника, только возьми меня! – Ее губы тянулись к моим, а я попятился назад, пытаясь снять с себя ее руки.

– Таис, не сейчас! – Я все же буквально сдернул ее с себя, по ощущениям показалось, будто оторвал пиявку. – Я не собираюсь заниматься этим, пока умирает мой отец. Немедленно уйди, иначе я точно не дам тебе никаких гарантий будущего.

Лицо невесты вспыхнуло то ли гневом, то ли смущением за собственное поведение, и она испуганно кинулась к дверям.

Створки захлопнулись, а я ощутил себя выжатым будто заморский лимон.

Мысли путались, сердце уже привычно тянуло легкой болью, и, сам не ведая зачем, я полез в карман и достал найденные монеты.

Одна была чуть теплой, а вторая раскалилась – таким сильным был жар от нее. Я сжал ее в руках, думал, что ожог отрезвит, но вместо этого стала утихать тяжесть в сердце. Будто по мановению волшебства: монета остывала, а вместе с этим уходила боль.

Тогда-то я и предположил, что монета, скорее всего, кочевничий оберег – наверняка все нашивки на платье Эммы были не просто для красоты.

И я бы мог забрать обе себе, но решил, что так будет несправедливо.

Решил вернуть хотя бы одну.

А вторую, ту самую, что пылала и исцеляла сердце, – оставить.

Эмма

Принц свое слово сдержал.

Когда я вернулась на чердак, после того как все же умудрилась раздобыть кусок мяса на кухне (да что греха таить, я его стащила, пока противная Жако куда-то ушла), то наверху меня уже ждала мэра Алура.

– И где тебя черти носят? – подбочив себя руками, спросила она. – Почему я должна тебя ждать?

– Простите, мэра Алура, – пробормотала я, – но как-то не ожидала вас тут увидеть. Обычно ко мне приходила Хло.

– Хло приболела. – На лице мэры отразилось переживание, которое она тут же спрятала за привычной каменной маской. – Так, собирайся. Его высочество сегодня добрый и отдал распоряжение перевести тебя в нормальные покои.

Дважды повторять мне было не надо, и теперь я топталась на чердаке и осматривала каморку. Кроме совенка брать отсюда было нечего, разве что летучих мышей. Но что-то подсказывало, что моя новая соседка, к которой меня решила подселить мэра Алура, не обрадуется.

– Ну что так долго-то? – поторапливала меня женщина.

Я подхватила птенца и вышла к ней.

– Все, я готова.

– Это еще что? – воззрилась на сову Алура. – Не положено.

– Без него не пойду, – твердо сказала я. – И его высочество знает про птенца.

Недолгое мгновение Алура размышляла, а после махнула рукой:

– Пошли.

Плутая долгими коридорами, мы, неожиданно для меня, прошли крыло для низших слуг и двинулись дальше. Я удивленно озиралась по сторонам и понимала, что идем мы сейчас если не по коридору для господ, то точно для более удачливых особ, чем простая горничная. Тут было много окон, больше свечей и факелов, да и намного чище и свежее, чем на нижних уровнях.

Мэра Алура неожиданно остановилась у одной из многочисленных дверей и достала из кармана в переднике связку ключей.

– Будешь жить тут, – произнесла она, отпирая комнату. – Моя комната соседняя, чуть дальше по коридору уборные и купель.

Я изумленно заглянула внутрь.

Комната была небольшой, немного запыленной – сразу понятно: тут давно никто не обитал, но что самое главное – с одной кроватью.

– Я думала, вы поселите меня со слугами, – пробормотала я.

– Чтобы тебе ночью горло перерезали завистницы? – изумилась Алура. – Нет уж, лучше тут, под моим присмотром.

Я неуютно поежилась и на всякий случай напомнила:

– Но ведь принц распорядился, чтобы меня не трогали. Никто не осмелится причинить мне вред.

Алура смерила меня долгим проницательным взглядом.

– Вот именно поэтому и прирежут. В замке не живут долго те, кого выделяют среди массы. Думаешь, почему тебе носила еду Хло? Потому что больше никому в этом замке я не доверяю. Тебе подсыпали бы яд, а на петле вздернули бы меня за то, что не уследила.

Логика в таких словах, несомненно, была.

Я вошла в комнатку, обернулась и спросила:

– А выходить мне отсюда можно? Или я по-прежнему должна сидеть взаперти?

– До особого распоряжения будь тут, – ответила Алура. – Располагайся, а мне бежать пора. Дел полно.

Она захлопнула дверь, разве что ключом не стала закрывать с обратной стороны. А я поняла, что опять оказалась в тюрьме, разве что чуть более комфортной.

Утешало другое – этой ночью мне не придется спать там, где шастает непонятная невеста принца.

После непродолжительного осмотра комнаты я подошла к окну, выглянула наружу. За стеной располагался один из внутренних дворов замка, не тот, что со скотным двором, а другой, более чистый и ухоженный. Внизу сновали стражники, кто-то просто занимался своими делами, кто-то сидел за большим деревянным уличным столом и обедал, кто играл в кости, кто махал мечом, тренируясь. Судя по всему, внизу располагались казармы, и здесь солдаты проводили свободное время.

Совершенно неожиданно двор стал наполняться людьми. Солдаты удивленно переполошились, повскакивали с мест, вытянулись так, будто сам король вышел к ним.

Даже я нервно сглотнула.

Тем временем народ все прибывал, я узнавала лица прислуги и живущих при замке дворян. Казалось, все обитатели замка сейчас оказались в этом закутке, где уже не оставалось места.

И все они как один смотрели куда-то в одну точку, где-то под моим окном, и подобострастно замирали.

Я не сразу догадалась, кто именно там стоит – только перед одним человеком в замке все испытывали столь священный страх и лестеподобный ужас.

Ричард.

Принца я не видела лишь потому, что с моей точки обзора это было невозможно.

Но я могла слышать.

Толпа обеспокоенно перешептывалась, бурлила, но слова оставались неразборчивыми. Одной из последних во двор прибыла Таисия в сопровождении фрейлин. На ней и двух других девушках были черные траурные наряды – и я сразу поняла, какое именно объявление сейчас услышат все в замке.

Мои руки сами потянулись к оконной раме, чтобы хоть чуточку ее приоткрыть. Как назло, она была наглухо заколочена, но прислушиваться даже не пришлось.

Толпа сама утихла до состояния буквально гробовой тишины.

В этой давящей обстановке громко раздался голос глашатая:

– Его высочество принц Роберт Первый, единственный наследник короля Франциска Третьего Бессмертного!

И толпа зароптала, а я невольно усмехнулась.