Азиз пожал плечами и посмотрел на нее с такой жадностью, что это должно было бы ее встревожить. Вместо этого она испытала дикий восторг.

– Не помню, спал ли я ночью. Каждый раз, когда я пытался лечь удобнее, ты ко мне прижималась. А потом я боялся тебя разбудить, когда тебе наконец стало легче.

Нихат почувствовала, как румянец заливает ей щеки.

– Спасибо, что остался со мной. Я и забыла, как болезненно все это протекает.

– А когда ты принимаешь лекарства, которые ждешь завтра?..

– Это гормональные препараты, от них мое тело… – Она заморгала и осеклась. – Они дополняются специальными упражнениями и дыхательной гимнастикой.

– А те поездки по Дахару и за границу?

Нихат моргнула, вспоминая поездки с сестрой отца. Сильнее всего она запомнила отчаяние, что боль никогда ее не отпустит.

– Я показалась всем докторам, которых смогла найти. Никто не поставил мне диагноз. Они говорили, что это нормально, что я должна научиться переносить боль.

– Эта боль каждый месяц грозила убить тебя.

– Мой отец… – Она прочистила горло. – Раньше я очень на него сердилась. Мамы уже не было, когда начались боли, а он… – Нихат почувствовала гнев Азиза и дала волю своему: – Он не желал говорить со мной, даже не подходил ко мне. Традиции для него были на первом месте. Впрочем, он не махнул на меня рукой. Он отправил меня в Нью-Йорк. Там специалист заставила меня сделать кучу анализов, выписала препараты и порекомендовала методы борьбы с болью.

– Поэтому ты стала акушером-гинекологом?

Нихат кивнула, радуясь, что может сказать ему хотя бы часть правды.

– Никто не должен страдать от боли столько лет. Я хочу привлечь внимание людей к этой проблеме. Это непростой разговор для юной девушки. Когда же она набирается смелости и поднимает эту тему, ей твердят, что нужно смириться, что это естественно. Но как можно смириться, если боль просто невыносима?

Он сильнее сжал ее пальцы и ощутил ответное пожатие.

– Ты справишься, Нихат. Я нисколько не сомневаюсь. Подготовь свои предложения. Пригласи специалистов в этой области, которые хотели бы поработать в Дахаре. Продумай, что тебе может понадобиться. Я полностью тебя поддерживаю и предоставляю в твое распоряжение мое личное состояние.

Ее глаза защипало от слез, и на этот раз она не стала их удерживать. Они появились не от боли и горя.

– А я-то думала, что ты бедный принц, – сказала Нихат, улыбаясь сквозь слезы. – Придется быть с тобой милой.

Его губы сложились в улыбку, глаза, обрамленные поразительно густыми ресницами, расширились.

– Пытаешься соблазнить принца ради денег? Ты меня разочаровываешь, доктор Захари, – с деланной укоризной произнес он, и Нихат расхохоталась.

Уступая своему желанию, она провела большим пальцем по подбородку Азиза и почувствовала, как слегка царапает ее кожу его щетина. У него пресеклось дыхание, когда ее палец приблизился к его рту. Нихат прочитала предупреждение во взгляде мужчины, но остановиться не могла.

Его верхняя губа была четкой формы, а нижняя губа – полной и чувственной.

Азиз ухватил ее за запястье, останавливая.

– Нихат. Не…

Она села, погладила пальцем его нижнюю губу. Он с шумом выдохнул. Нихат наклонила голову и коснулась его губ своими губами.

Азиз застыл. Если бы из его горла не вырвалось низкое рычание, она подумала бы, что целует горячий мрамор. Положив руки на его плечи, Нихат вбирала его в себя. Его губы были одновременно мягкими и твердыми, разжигая пламя в ее теле.

Желая большего, она лизнула нижнюю губу Азиза и затем легонько коснулась ее зубами. Он резко выдохнул и превратился в вулкан.

Азиз прижал ее к себе так сильно, что она чуть не задохнулась. Пальцы его запутались в ее волосах, пока он жадно целовал ее.

Раньше он поцеловал Нихат только раз. Она избегала его, стремясь как можно реже видеться с ослепительно красивым принцем, в которого так глупо влюбилась.

Однажды днем Азиз увлек Нихат в угол в библиотеке, где они с Амирой обычно занимались, закрыл дверь и поцеловал ее.

Поцелуй длился несколько секунд, а потом Нихат его оттолкнула, дрожащая и оглушенная штормом чувств. Если тогда это можно было сравнить с легкой дрожью земной коры, то сейчас это было сопоставимо с ураганом.

Его запах наполнил ее легкие, его мышцы напряглись.

Азиз ласкал ее нижнюю губу с низким рычанием, от которого по ее телу побежали мурашки. Потом оно вспыхнуло, по нервам побежал ток. Язык Азиза заставил ее открыть рот и впустить его. Она застонала.

Их языки сплелись эротичном танце. Ее груди потяжелели, и в животе снова возникла боль, но иного рода. Она забылась в объятиях Азиза и только спустя некоторое время осознала, что он распахнул ее тунику. Соски Нихат превратились в твердые бутончики, когда его жаркий взгляд упал на ее грудь в черном кружевном бюстгальтере.

Не спуская с нее глаз, Азиз запустил пальцы в кружево. Как только он коснулся ее кожи, Нихат содрогнулась от бури ощущений, страстно желая большего.

Скулы Азиза окрасил румянец, дыхание стало быстрым и прерывистым.

Ее кожа горела, она замерла в предвкушении.

Неожиданно Азиз оттолкнул ее.

– Я так понимаю, сексуальная свобода – побочный продукт твоей нынешней жизни?

Нихат рассмеялась, пряча беспокойство, убрала волосы с шеи и попыталась завязать их шарфом. Взгляд Азиза потемнел, он смотрел на нее, не скрывая желания. Возможно, он ненавидел ее, но все еще хотел.

– Я врач, и мне тридцать лет, Азиз. Не нахожу ничего постыдного в сексуальном удовольствии.

Его пальцы сжали руку Нихат, он притянул ее к себе. Усмешка, дергавшая его губы, не испугала ее, а наполнила восторгом.

– Восемь лет назад я чуть ли не на коленях вымаливал у тебя поцелуй.

– Ты понятия не имеешь, как сильно я об этом жалела.

– О чем?

– Что не занялась с тобой любовью. По ночам я мечтала, чтобы ты был рядом, целовал меня, ласкал. Сколько раз я желала… А утром читала в газете очередную статью о тебе. «Принц Дахара ведет разгульную жизнь в Монако, покидая каждую вечеринку с новой женщиной». Как тебя прозвали – ненасытный принц?

И все же она не могла не мечтать о нем.

Азиз нахмурился и пытливо взглянул на нее.

– Я предложил тебе все. Ты – ушла.

– Конечно, это означает, что ты можешь иметь миллион любовниц, верно? – В ее голосе послышалась ревность. У нее не было права задавать эти вопросы, но она не могла остановиться: – Скажи мне, Азиз, ты так легко меня забыл, так легко вычеркнул из своей памяти, из своей жизни?

Нихат тут же пожалела, что не может взять свои слова назад. В его глазах вспыхнул гнев. Она задрожала и зажала рукой его рот.