На полу осталась небольшая лужица. Астра смотрела, как Максим вытирает руки старым полотенцем, складывает инструменты в настенный шкафчик, и напряженно размышляла. К невестке лесопромышленника у персонала особое отношение. Сына его они запросто кличут Ридом, а молодую хозяйку зовут уважительно, по отчеству. С чего бы такая разница?

– Значит, Елена Захаровна не любит видеокамер?

– Ужасно не любит! – подтвердил администратор. – Терпеть не может. У нее нервы. То одно померещится, то другое. Спит плохо, не дай бог, какой-нибудь шум ночью, – переполох начинается, беготня. Но ее понять можно, болеет она.

– Болеет? Чем?

Абрамов нарочно долго и тщательно вытирал руки, прятал глаза. Негоже сплетничать о людях, которые дают работу, платят деньги. С другой стороны, старший Юдин не спустит, если эта дамочка ему пожалуется. Приказал ведь: отвечать на любые вопросы, исполнять любые требования. В пределах разумного, конечно. Поди разбери, где эти пределы?

– Да как вам сказать… – замялся он. – Мне хозяева не докладывают, что у них болит. Сам догадываюсь. У Елены Захаровны с головой что-то: мигрени частые, сон плохой, характер неуравновешенный. В город почти не ездит, ее шум беспокоит, толпа, жара. На море тоже погуляет по песочку, искупается раза два, и домой. То часами на террасе сидит, то в саду…

– Сегодня я ее не видела.

– Она и не выходила. Рид в город ездил, по делам, час назад вернулся, а Елена Захаровна без него шагу не ступит. Вчера у нас тут происшествие было…

– Какое происшествие?

– Да так… глупое. Вы с Теплищевыми успели познакомиться?

Астра сразу поняла, о ком он говорит.

– Это супружеская пара, что ли? Муж похож на ученого, а жена вся увешана побрякушками, как елка?

– Они самые, – кивнул администратор. – Теплищев – археолог. Профессионал или любитель, не знаю. Короче, ищет руины какого-то храма. Всем уши прожужжал. А жена его строит из себя магессу – поклоняется богине Луны. Оба малохольные! Она ночью на балкон выходит и бормочет что-то не по-нашему – заклинания произносит этой самой Луне. Вы бы видели! Жуть… Уж на что у нас Антоша и Катя не суеверные, так и те от нее шарахаются. У нее, мол, глаз черный.

– Антоша – это кто? Охранник?

– Ну да, и мой помощник, и водитель по совместительству. А Катя горничной работает. Убирает везде, стирка тоже на ней. Она из местных, из соседнего поселка.

– Они ночуют здесь?

– Антон в хозяйском доме, в зале. А Катя и Люда в гостинице, там, где вы, на первом этаже. У них отдельная комната. Люда – наша кухарка, – предупредил он новый вопрос. – Она замкнутая, нелюдимая. Закончит готовить, посуду вымоет и уходит спать. Устает, наверное. Ей уже за сорок.

Астра представила, как эта женщина с раннего утра крутится у плиты, варит, жарит, режет, чистит, запекает… А там и обед на носу. Только пообедали, пора ужин готовить. И не щи да кашу, а разнообразные блюда, чтобы удовлетворить взыскательный вкус хозяев и гостей. Не позавидуешь!

– Ой, Максим, я вас перебила, и мы отвлеклись, – спохватилась она. – О каком происшествии вы говорили?

– Да про Теплищеву же! Знаете, какое она себе имечко придумала? Жрица Тэфана. Умереть со смеху можно. Якобы она посредник между Лунной Девой и людьми. А вчера вообще цирковой номер отколола. Вырядилась в белый балахон, встала в углу сада и давай сначала поклоны бить, потом руками размахивать – как будто пассы делать. Вот потеха! Жаль, я не видел. Мне хозяин рассказал.

– Рид?

– Ну да. Они с женой спать собрались, и вдруг во дворе свет выключился. Елена Захаровна долго не может заснуть – то на балкон выйдет подышать, то у окна сидит. Узрела она эту малохольную Тэфану в темноте в саду, испугалась жутко. Рид с фонарем выскочил, шороху навел, а той хоть бы что! Стоит в дурацкой позе и заклинания бормочет. Ей-де никто не указ! Она выполняет условия контракта.

– Какого контракта?

Абрамов обескураженно развел руками:

– Может, у нее договор со старшим Юдиным? Это же его гости.

Он посмотрел на трубу, которую чинил, провел по ней пальцем – не протекает ли – и вернулся к разговору.

– Елена Захаровна до утра не спала, а Рид сделал нам с Антоном выговор. Почему не предупредили про Тэфанины штучки? Нам-то откуда знать, что у нее на уме. Я вообще уже спал. Антон перед этим бассейн чистил, машину мыл, устал как собака. Сидел у телевизора, когда свет потух. Пошел к щитку проверить, что случилось, вот хозяин ему и устроил разбор полетов. А он при чем? Нам запрещено приставать к отдыхающим с замечаниями и вопросами… если только они не мешают другим.

– Теплищева не сделала ничего предосудительного, – философски рассудила Астра. – Подумаешь, произносила заклинания при луне. Кому это мешает?

– По мне, пусть хоть ночует в саду… Но на Елену Захаровну это произвело ужасное впечатление. Я же говорю, у нее нервы.

Он переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая: беседа затянулась.

– И часто у вас свет гаснет?

– Бывает. Здесь морские ветра, им провода порвать, что нитки. Иногда наша электрика барахлит.

– В котором часу это было?

– Вы спрашиваете, будто следователь, – усмехнулся администратор. – Какая разница? Я время не засекал. Поздновато. Около полуночи.

Он повернулся в сторону двери, и Астра услышала, как кто-то спускается по лестнице в подвал. Оказалось, Антон.

– Макс, ты чего тут застрял? Я тебя ищу! Пойдем, Рид зовет.

– Опять в мансарде что-то?

– Нет… просто он хочет… – охранник осекся, запоздало заметив Астру. – Это вы?

– Я.

Она засмеялась, такое у него было смущенное лицо. По-детски распахнутые глаза, курносый нос и обиженно выпяченная нижняя губа.

– Могу я наконец познакомиться с Юдиными?

– Да, конечно. Завтра, – ответил администратор. – Я передам вашу просьбу.

Астра вернулась в номер. Окно было открыто, внизу под виноградом игривым тоном переговаривались Ирэн и Гаранин. В комнату налетели комары. Матвей сладко посапывал, не обращая внимания на писк насекомых.

Она задернула штору и встала у окна, прислушиваясь. Не выйдет ли Тэфана на ночное бдение? Впрочем, отсюда ее не будет ни видно, ни слышно.

– Вам не страшно спать одной? – спрашивал блондинку Гаранин.

– Хотите охранять мой сон? – хихикала та. – Только за дверью на коврике.

– Я согласен…

– Здесь такое творится…

Аким Иванович был чрезвычайно разборчив в еде. Он любил стряпню своей жены, предпочитая блюда, приготовленные ее руками, всем прочим деликатесам.