– Ма, я к Андрюхе сбегаю! Буду не поздно!

– Лучше бы ты в шкафу порядок навел. И гитару убери!

– Потом. Пока!

До места встречи Волкогонов добрался раньше всех. В половине седьмого уже был во внутреннем дворике рядом с пожарной лестницей. И тут произошло очень неприятное открытие – в окне кабинета ОБЖ на первом этаже горел свет. Забраться на карниз и подпрыгнуть до лестницы так, чтобы Горбунов его не услышал, Роман не мог, а потому он как ужаленный бегал у лестницы и постоянно смотрел на часы. Через пять минут не выдержал и набрал Масляева, чуть ли не подпрыгивая на месте. Из-за угла школы раздался залихватский рэп, который стоял на звонке его друга. Чертыхнувшись, Роман бросился туда, радуясь, что додумался надеть кроссовки, в которых ступал почти неслышно, и проклиная глупость товарища, не вырубившего звук у телефона.

Свернув за угол, он с размаху влетел в грудную клетку Андрея, тот резко выдохнул и выронил телефон.

– Ты сдурел, что ли?! – зашипел на него Роман. – Чего звук не отключил?!

– Сорри, забыл, – виновато пожал плечами Масляев, вырубил на телефоне звук и сунул трубу в карман.

– В кабинете у Контуженого свет до сих пор, – тем временем оповестил его нетерпеливый друг и потащил вниз по лестнице. – Подсади-ка меня, я погляжу, что там делается.

Андрей сбросил куртку прямо на землю, вывернув ее наизнанку, присел, а Роман быстро вскочил ему на плечи и, придерживаясь за стену, поехал вверх, будто на лифте, когда товарищ, слегка покряхтывая, стал выпрямлять ноги. Такой способ добраться до окна был не в пример удобнее, тише и безопаснее вчерашних кульбитов. И, как только его голова оказалась на уровне окна, он чуть отклонился влево, чтобы не оказаться прямо по центру стекла и не привлечь к себе лишнего внимания, если кто-то в это самое окно посмотрит.

Но как только глаза привыкли и стали нормально различать предметы внутри ярко освещенного помещения, Роман чуть не грохнулся на землю: в кабинете военрука за учительским столом сидел сам хозяин класса и… Надя Ушакова.

– Какого фига? – сдавленно выдавил Волкогонов, во все глаза наблюдая за этой невероятной сценой.

– Что там? – раздалось снизу. Роман вздрогнул – на какой-то миг он и забыл, что стоит на плечах у друга.

– Там Горбунов и Надя.

– Что?! А она там откуда? Ну девки! Так и знал, что нельзя им доверять. Вот же подставщица!

– Да тихо ты! Непонятно, что она там делает вообще.

– Что-что? Настучать на нас пришла, выслужиться решила, маленькая паршивка!

– Да ладно тебе…

– Ну еще бы, – буркнул Андрей и сердито уставился в кирпичи стены перед носом.

Тем временем Роман увидел странную картину. Военрук зашел за спину Нади и резко махнул рукой в ее сторону. Девочка что-то говорила, но явно все медленнее и как-то сонно. Да и вся ее поза становилась все более расслабленной. Через минуту девочка начала сползать со стула, военрук тут же отставил чашку, аккуратно взмахнул руками… и Ушакова поднялась в воздух! Военрук махнул руками так же уверенно, как учил отдавать честь, и тельце Нади вылетело из кабинета. Горбунов проследовал за ним. Свет в кабинете погас.

Роман буквально рухнул на землю. Видимо, выражение лица у него было крайне странное, потому что его друг аж попятился.

– Чего там было? Что стряслось?

– Он… он… – Волкогонов, все так же в полускрюченном состоянии, в каком оказался, спрыгнув с плеч друга, ткнул пальцем в сторону окна. – Он… а, не поверишь все равно…

Последние слова парень чуть ли не прокричал, но Масляев вовремя его схватил и встряхнул, буквально вышибив воздух из легких Романа.

– Надя там, и она как будто мертвая… – теперь Волкогонов шептал, не останавливаясь. – И у военрука глаза красным светятся. Я вчера видел, когда мы заглядывали… Заглядывали в тир…

– Я понял, понял, – закивал Андрей, еще раз встряхивая друга за плечи. Он понял, что Роман что-то не договаривает, но решил пока не давить.

– Все р-равно не поверишь…

У Романа зуб на зуб не попадал, но у Масляева голова уже начала работать в каком-то автоматическом режиме – с ним бывало такое, когда он сильно нервничал. А сегодня было из-за чего волноваться.

– Тогда нам надо спасать Надю, чувак. Срочно надо. Если наш военрук нелюдь и это он детей ворует, то его же надо остановить, правильно? Давай же, парень, выдыхай. Ты можешь. Приходи в себя, Ромео!

Слова друга подействовали на Волкогонова не сразу, но через пару секунд он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, распрямился, с лица сошло паническое выражение.

– Ты прав, Андрюха, надо ее спасать. Паниковать буду потом.

Сильно шлепнув себя по щекам, Роман кивнул какой-то своей мысли и, бросив:

– Полезли, – рванул к пожарной лестнице, на ходу расстегивая пальто.

Подбежав к лестнице, висящей над землей где-то на расстоянии двух метров, Роман, не глядя, швырнул пальто на землю и подпрыгнул как можно выше. Ухватившись за нижнюю перекладину, он напрягся, подтянулся вверх, перехватил рукой следующий металлический брус, потом следующий, когда поднялся на несколько ступеней вверх, извернулся и поставил ногу в ботинке на нижнюю ступеньку лестницы – подъем сразу пошел быстрее и проще.

Пожарная лестница сильно дернулась и заскрипела – Масляев повис на ней, повторяя действия товарища. На землю посыпалась пыль и мелкая крошка. Роману показалось, что старая конструкция сейчас не выдержит и обвалится, а вместе с ней и они. И некому будет спасать Надю. Но нет, пожарка хоть и была древняя, но все еще крепко держалась.

Добравшись до окон женского туалета на втором этаже, Волкогонов толкнул раму. Никакого эффекта. Окно было закрыто.

– Ах ты, черт! – в сердцах выругался парень, лихорадочно соображая, как же попасть внутрь. Через вахтера? Так не факт еще, что получится. Раздумывая над этим вопросом и все больше сатанея, Роман еще пару раз с силой саданул оконную раму, аж стекла зазвенели. Но, к счастью, эти усилия не остались без вознаграждения – окно резко распахнулось.

Масляев уже взобрался по лестнице и замер, задрав голову и встревоженно глядя на друга, который в этот момент переставил ногу на карниз и схватился рукой за стену. Аккуратно перебравшись на подоконник, Волкогонов спрыгнул на пол и огляделся. Вокруг было тепло и тихо, пахло хлоркой, из какого-то крана капала в раковину вода. Следом спрыгнул Масляев.

– Окно прикрой, – бросил Роман через плечо и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор.

В школе царила гробовая тишина. Свет на этажах был выключен, только откуда-то снизу пробивался еле-еле заметный свет. Видимо, на первом этаже горели несколько больших ламп, которые всегда оставляли на ночь. Стараясь не шуметь и прислушиваясь, ребята двинулись к лестнице, ведущей вниз. Глаза постепенно привыкали к темноте, и очертания знакомого коридора, перил, лестниц и ступенек стали уже вполне различимы.