– А можем найти Кузьмича и вытрясти из него план подвала, – закончил Роман задумчиво.

– Хм… Да, это тоже вариант. Только где мы его искать будем? Да и ночь уже на дворе.

– Ну можно хотя бы сейчас проверить, что сможем, а завтра тогда…

Откладывать спасательную экспедицию на завтра (да и на завтра ли) Волкогонову совершенно не хотелось. В первую очередь потому, что за это время с Надей могло случиться все что угодно. Конечно, оставался вариант обвинить Горбунова, устроить прилюдные разбирательства, но проблема была в том, что доказательств-то у друзей против военрука не имелось. В летающее тело, в красные и черные глаза никто не поверит, Роман и сам бы подобные россказни приписал слишком буйному воображению рассказчика, если не хуже.

– Слушай-ка, Андрей, – обратился Волкогонов к товарищу. – Раз мы уже здесь, давай поступим так: я пойду по левому проходу, ты по правому. Через десять минут, если не найдем ничего интересного, возвращаемся. Если найдем, тоже возвращаемся. Ни в какие развилки не сворачиваем, приключений не ищем. Потом вместе пройдем также по центральному коридору. Идет?

Масляев кивнул. Вытащил из кармана мобильник, посмотрел, есть ли сеть. Само собой, связи не было. Он покачал головой и направился в выбранном направлении. Роман сделал то же самое.

Через несколько десятков метров Волкогонов увидел деревянную дверь. Подошел поближе, прислушался. Звуков никаких оттуда не доносилось, а на самой двери висела облупившаяся табличка с надписью «Электрощитовая». Роман потянул дверь на себя, она со скрипом приоткрылась. Внутри обнаружилось маленькое помещение, на стенах которого висели какие-то счетчики с тумблерами, и все это было перевито массой проводов. Часть из которых основательно заросла паутиной, а часть кто-то, судя по всему, недавно почистил. Ничего интересного. Прикрыв хлипкую дверь, парень пошел дальше.

Вибрация, наполняющая помещение, неприятно отдавалась в зубах, звук собственных шагов начал раздражать монотонностью, и Роман попытался ускорять и замедлять шаг, чтобы сбить этот укачивающий ритм. Временами ему казалось, что то впереди, то сзади слышатся еще чьи-то шаги, но останавливаясь, он оказывался в полной тишине. Это заставляло напрягаться еще больше. В конце концов у него создалось впечатление, что прошло гораздо больше десяти минут. Он достал мобильный и взглянул на электронные цифры – оказалось, что не минуло и шести с момента, как он вошел в коридор. На парня в такт вездесущему вибрированию и еле слышимому гулу накатывали то злость, то страх, то какое-то полусонное состояние. Идти становилось труднее – ноги наполняла свинцовая тяжесть, хотелось разуться…

Внезапно в тусклом свете очередной запыленной лампочки на полу впереди что-то блеснуло. Волкогонов наклонился, чтобы получше рассмотреть предмет, и увидел сережку, одиноко валяющуюся среди грязи и осколков цемента. Подняв ее, парень внимательно рассмотрел находку. Обычная серебряная сережка с английским замочком и маленьким зеленым камушком в розетке металлического цветка. И тут Роман оцепенел – точно такие же сережки были у Нади Ушаковой. Он видел их еще сегодня днем. Вот оно – доказательство! С усилием вдохнув воздух, парень зажал украшение в руке и прошел еще десяток шагов вперед.

С Андреем, который пошел в противоположную сторону, творилось почти то же самое, что и с Волкогоновым. Он шел, зажав в руке мобильный телефон, и постоянно поглядывал на часы, поражаясь тому, как медленно ползет время. Он мог бы поклясться, что бредет в этом подземелье не меньше часа, а цифры на дисплее отмерили всего восемь минут. Очень хотелось развернуться и пойти назад. Если бы парню было не стыдно признаться самому себе, он бы сказал, что даже не пойти, а побежать. Было в этом подвале, в этом сером, облупленном коридоре, в этом выматывающем тихом гудении что-то такое отвратительное, от чего хотелось броситься наутек. Но гордость и ответственность перед товарищем удерживали от такого малодушного поступка.

За время путешествия по коридору Масляеву встретилось три двери. Правда, толку от этого было чуть – две из них оказались заперты и без каких-либо отличительных знаков. Звуков оттуда никаких не слышалось, а третья дверь вообще открылась просто в стену (зачем ее сделали, осталось загадкой). Вот справа замаячил еще один вход куда-то (или в никуда). Андрей подошел к нему и остановился, внимательно рассматривая неновую, но вполне приличного вида дверь, обитую черным кожзамом. Тут же располагалась табличка «Сантехник», чисто вытертая и посверкивающая медными гвоздиками.

Не успев особо ни о чем подумать, парень взялся за ручку и потянул дверь на себя. Она неожиданно легко поддалась и открылась без единого звука, легко повернувшись на хорошо смазанных петлях. Перед Андреем открылась небольшая грязная комната со столом и старым диваном под дальней стенкой. Слева от двери был умывальник, рядом с которым висели полотенце и старое радио – из него доносились еле слышная музыка и голос диктора, только слов разобрать было нельзя. Под одной из стен размещался объемистый стеллаж, на полках которого громоздились какие-то запчасти, куски труб, шланги и тому подобное. Над умывальником разливал белый свет круглый плафон, все остальное помещение было в полумраке. Но судя по всему, совсем недавно здесь кто-то был, так как пахло едой, а на столе напротив двери стояли тарелка и стакан.

Осторожно ступая (пол здесь, не в пример раздолбаному камню коридора, был ровный), Масляев приблизился к обеденному столу и заглянул за него – на диван. Там, положив руку под голову, мирно посапывал Кузьмич, смешно раздувая ноздри, все в том же брезентовом халате и беретке с пупочкой. Прикусив губы, чтобы не взвизгнуть от радости, Масляев быстро, но все так же тихо, ретировался из каморки сантехника и рванул по коридору назад, молясь, чтобы Роман уже вернулся к месту встречи.

Добежал Андрей до развилки не в пример быстрее, чем брел в обратную сторону. «Ух, ты! Прямо на сверхсветовой!» – возгордился он собой, глянув на цифры на экране телефона. Судя по всему, весь обратный путь он проделал минуты за две, если не меньше.

Романа в условленном месте не оказалось. Масляев постоял на месте, померял шагами квадратную площадку перед лестницей, даже сходил недалеко в тот коридор, по которому ушел товарищ, снова постоял (на этот раз прислонился спиной к серой пыльной стене).

Когда он посмотрел на часы в очередной раз, у Андрея зашевелились волосы на голове. Часы показывали почти десять. То есть с момента проникновения в школу прошло уже три часа и два с половиной, как они с Волкогоновым спустились в подвал. Что за черт? Значит, с Романом что-то случилось, иначе он бы уже давно был здесь. Они же условились через десять минут…

Не раздумывая больше ни секунды, Масляев кинулся в левый коридор спасать друга. Бежал он, сначала даже не глядя по сторонам, просто несся, как бешеный носорог, по узкому проходу, стараясь ни о чем не думать. Но мысли неумолимо возвращались к десятичасовой отметке. Как же он сам-то не заметил, что прошло столько времени? Заснул, что ли? Но Андрей был уверен, что не спал ни минуты. Как же тогда подобное могло произойти? Да что за чертовщина здесь творится?!