А вот сегодня что-то пошло не так. В моей стройной системе сломался мелкий механизм, вывалилась пружинка, скрепляющая установку.

Когда ночью Алёнка назвала меня мамой, впервые за последние месяцы мне захотелось стать настоящей мамой.

Разве это справедливо? Есть женщина, готовая по моральным качествам быть матерью. Но у неё нет дочери.

И есть дочь, готовая любить реальную маму. Но у неё нет этой возможности, потому что мама укатила в другую страну. Предпочла единственной дочери – любимого мужчину.

Я не пожелала себе нового ребёнка, а захотела этого – готового и никому не нужного.

Самое страшное произошло позже в душе.

До сих пор не могу поверить, что там была я. Вместо того, чтобы ударить, закричать, я растеклась лужицей перед хамоватым майором.

Надо же решил, что утехи в душе прилагаются к услугам няни!

Или он считает, что из-за нашего дела, я пойду на всё?

– Упырь! – взвизгнула я вслух, отскакивая от вертушки, которая чуть не шлёпнула меня по бедру.

– Вот, как? – грозный рык за спиной. Поворачиваю голову – Игорь – главврач больницы.

Моя головная боль…

– Я не Вам, – лепечу, злясь на себя. Не хотела с самого утра нарываться на него. В принципе стараюсь избегать этого мужчину со звериным оскалом, чтобы не портить день ни ему, ни себе.

Идём вдвоём к лифту, коллеги обтекают нас, обходят, стараются не попасть на глаза главному. Зря они переживают, он не сводит глаз с меня.

Мне не по себе всегда, когда он смотрит, а сегодня почему-то особенно. Он будто намекает мне, что сегодня я – другая, не такая, как всегда, а ещё лучше. (Я сама это чувствую, но не хочу верить в метаморфозу).

Ёжусь. Готова обнять себя руками, чтобы закрыть открытые плечи. Но понимаю, что это будет смотреться глупо и по-детски. Взрослые женщины себя так не ведут.

Зелёный блеск извещает меня о том, что я снова заложница бурных мужских фантазий.

Родиться сексуальной и красивой. Повезло, так повезло. Другая на моём месте была бы счастлива, что мужчины с неё глаз не спускают.

А я жутко переживала и комплексовала.

Конечно, если бы моё сердце было свободно, то возможно я бы ответила взаимностью тридцатипятилетнему обворожительному и нахальному главврачу Игорю Геннадьевичу.

Он в разводе, внешне вполне себе ничего. Высокий, поджарый, занимается борьбой. У него короткий ёжик светло-русых волос, прямой нос с горбинкой, красивые губы, и тёмно-зелёные глаза, полные любви и вожделения. И руки у него большие и сильные, как у классного хирурга.

Но мне на него фиолетово! По-другому быть не может в моей ситуации.

Зато всем незамужним женщинам сносит крышу сразу, едва Игорь входит в помещение. Они перестают соображать от слова совсем, и летят не него как мотыльки на огонёк.

Он лишь морщит нос, и бросает на них взгляд сверху – вниз, извещающий всех «меня никто не достоин». Ну, кроме неё, добавочный заискивающий взгляд ловит моё лицо, кружит по груди и останавливается на голых коленках.

Ничего! С сегодняшнего дня меня переведут ассистировать хирургу Аксёнову, а это значит, что моё рабство закончилось, больше не буду замещать уволенную медсестру из перевязочной.

Сегодня надену новые синие брючки, и свободный синий верх. Так что никто больше не сможет меня разглядывать.

– Чайкина, желаю тебе удачно ассистировать на первой твоей операции, – улыбнулся главный, не обращая внимания на коллег.

Зато они вперили в меня удивлённые взгляды. Не каждый день Игорь Геннадьевич удостаивает интерна напутствием.

– Спасибо, – выдохнула я, и быстрым шагом направилась к отделению.

Никто больше не будет меня раздевать взглядами! Прежде всего, я – хирург, человек, а не женщина!

В памяти вновь всплывает лицо майора…и его плавки, летящие к моим трясущимся ногам.

Кажется, майор увидел в душе красивую женщину, но никак не человека!

Странные мужчины! Я должна доказать одному, что я врач, хирург, второму – что няня. Надо делом доказать, отбить у них охоту бросать прыткие взгляды.

Ловлю себя на том, что не знаю, как смотреть ему сегодня вечером в глаза. Тут же вспомнила про историю с Алёнкой.

Ещё и обманула, не рассказала о происшествии.

Надо после операции позвонить Татьяне Ивановне, узнать, как они сходили к педиатру.

Тяжело вздыхаю, вхожу в ординаторскую. Обвожу взглядом мужчин – коллег, и говорю себе:

– Я хирург.

Аксёнов поворачивает ко мне голову, карие глаза щурятся, изучая меня. Мужчина встряхивает шоколадной чёлкой, хлопает длинными ресницами.

– Сегодня и посмотрим, кто ты! А сейчас ты больше похожа на принцессу из диснеевского мультика.

Старшие коллеги улыбаются. И мне снова становится не по себе.

Бросаю быстрый взгляд в зеркало и ужасаюсь. На мне яркий открытый сарафан, оголяющий колени, плечи, низкое декольте, подчёркивает красивую грудь. Волосы карамельными кудряшками падают на изящные плечи.

На ногах яркие балетки.

Чего это я так вырядилась?

Дальше хуже – губы расплылись в улыбке…

Блин! Как нехорошо вышло. Игорь же не подумал, что я ради него…

Демид

Выкручиваю вентиль с холодной водой до упора. Лёд обжигает. Холод касается каждой клеточки моей кожи. Покрываюсь гусиными пупырышками. Дрожу.

Голова начинает остывать, тело, собранное в одну огромную пружину, постепенно расслабляется.

Что это было?

Вместо того, чтобы выйти из ванной, как порядочный человек, я наоборот сделал шаг к ней.

Перед глазами по-прежнему стоит хрупкая фарфоровая фигурка Златы, и тёмные мокрые волосы, волнами падают на молочное лицо. Огромные карие глаза с чёрными чаинками блестят и в них будто черти пляшут, а пухлые губы сложились в призывный влажный бантик.

Ладно, я потерял голову от увиденного. А что случилось с ней? Почему она растерялась.

Она такая вся мягкая, нежная, пластилиновая. Будто вовсе не колючка, а сладкая девочка, ждущая в душе своего мужчину.

Не надо было ей себя так вести! Я неправильно истолковал её растерянность. Какого ляда она полезла в мой душ? Надо будет объяснить ей, что нельзя трогать мои вещи своими загребущими ручками.

Думает, я впустил её в свой дом, значит, впущу и в сердце? Вот значит, чего она задумала!

Вмиг всё встало на свои места. Мне-то не знать, как ведут себя девчонки, жаждущие заполучить мужика в мужья.