Однажды он наблюдал, как в серых предрассветных сумерках Майя возилась со своим штативом. Она обожала скудное освещение и ради кадров, пропитанных волшебным влажным туманом, была готова вставать засветло и ехать на край земли. В тот раз это был край какого-то болота. Майя, как привидение, двигалась в плотных слоях стелившегося у воды белого облака, а Зису пришло в голову, что однажды, в самый обычный день, без всяких предупреждений и наводящих примет, она исчезнет. Он заедет за ней и не найдет ни ее, ни ее квартиры, ни дома, и даже ее адрес окажется неверным. Майя растворится, как крик в тумане, сгинет, пропадет, и станет понятно, что ее никогда не было, просто не могло быть, что она приснилась ему, что все ее фотографии делал он сам, и нет в этом мире номера телефона, по которому можно позвонить и услышать ее голос…

Сейчас все это было похоже на наваждение. Открытая дверь. Пустая квартира. Тишина. Зис в который раз осмотрелся. Ничего, ни записки, ни номера телефона, ни адреса, ни красных бус на окне. Он вышел на балкон. Солнце равнодушно светило ему в лицо. Зис беспомощно смотрел на огромный, суетливый и шумный город-лабиринт, раскинувшийся внизу. Майи здесь было не найти.

…там, где она была, серые дома нависали над головой и в скверах дрожали голыми ветками темные, сгнившие от сырости деревья. Майя медленно и без цели брела по тихим улицам. Вокруг не было видно ни людей, ни машин.

Она дошла до угла, постояла в желтом, словно прокисшем, свете фонаря и свернула в глухую арку. Быстро миновала ее и оказалась в гулком каре двора. Осмотрелась. Направилась к первой попавшейся железной двери, толкнула ее, шагнула в темноту.

Все электрические лампочки в подъезде были выкручены или побиты, мертвый лунный свет проникал сквозь грязные стекла и изливался на огромную, горбылем уходящую вверх лестницу. Майя прошла несколько пролетов. Остановилась. Перед ней были три совершенно одинаковые двери. Она хотела было открыть одну, но внезапно, со скрипом, отомкнулась другая. Майя вздрогнула. Некоторое время она стояла, заглядывая в образовавшуюся щель. Наконец решилась и шагнула внутрь.

Ничего странного внутри не обнаружилось. Только небольшой коридор с обшарпанными стенами и еще одна дверь. Майя немного увереннее продвинулась вперед, открыла ее и…

…вышла в сад. Здесь осень уже подпалила листву красным и желтым цветом. Холодный туман висел в воздухе. Майя осмотрелась, прислушалась. Странный тихий шум доносился со всех сторон – едва различимые, шепоты, шорохи, вздохи… Возможно, ветер извлекал эти звуки, таская опавшую и высохшую листву по земле. Майя сделала несколько шагов по аллее, как вдруг услышала:

– Майя, постой. Майя, куда ты?

Голос был тихим и отчетливым. К нему эхом примешивались другие голоса.

– Кто здесь? – прошептала Майя.

– Майя, не бойся, это мы.

– Кто здесь? Кто?!

Ей что-то почудилось за спиной, и она резко обернулась. Никого. Только темный строй стволов засыпающих деревьев. И опять словно кто-то тронул ее сзади за плечо. Майя вновь дернулась назад. И вдруг застыла. Ужас сковал ее тело. Зрачки расползлись по радужке и превратились в огромные черные мишени. Она сейчас видела то, чего не должна была видеть ни в мире людей, ни в мире снов…

…Майя открыла глаза. Она задремала, лежа в квадрате яркого солнечного света на полу своей новой квартиры. Нагревшаяся бутылка стояла рядом. Бокал был пуст. Телефон выключен. Во рту, Майя поморщилась, остался кисловатый привкус от вина и внезапного сна.

И тут ее пальцы вмиг стали влажными и холодными.

– Зис! – прошептала она и схватилась за телефон.

В редакции авторитетного иллюстрированного журнала в области современной архитектуры и дизайна кипела жизнь. Только что закончились утренние летучки, и сотрудники, получив привычные взбучки от начальства, разбегались по своим рабочим местам. Они были полны энтузиазма целый день изображать самоотверженную активность в борьбе за общее производственное дело.

Секретарше Анюте уже в который раз делала знаки подружка Соня из отдела распространения, выманивая ее на очередной перекур, но та все никак не могла отделаться от навязчивого и нудного собеседника на второй линии. Анюта бесцветным голосом монотонно бубнила:

– Да, да, я все записала. Не переживайте, я ей обязательно передам. Конечно, это моя работа. Да. Всего доброго.

Наконец, ее терпение иссякло, она сделала страшные глаза и выпалила:

– Извините, у меня начальство на другой линии. Как раз сейчас я обо всем доложу. Не беспокойтесь. До свидания.

Она шлепнула трубку, покрутила пальцем у виска, выдернула сигареты из ящика и побежала за подружкой в курилку.

– Аня, ну ты чего? Сколько можно? – возмущалась Соня.

– Вообще, сумасшедшие люди. Где Майя? Дайте мне Майю! Какой-то мент или следователь, я не поняла. Найти не может, ждать не хочет. Ужас!

Соня задумчиво стряхнула пепел с сигареты.

– Следователь… Странно, они что, уже следователей снимают? Ты ей на мобильный звонила?

Анюта отмахнулась.

– Звонила. «Абонент недоступен». Они с Зисом поехали куда-то за город, то ли договариваться о съемке, то ли снимать, не знаю… У Зиса телефон тоже не отвечает. Сидят, наверно, в овраге, косяки крутят.

– Слушай, – Соня понизила голос и придвинулась к Анюте. – А они с Зисом это… ну… вместе?

– Ну, вместе они не живут… – авторитетно начала Аня.

– А мне говорили…

– А ты меньше слушай, что говорят, – перебила подругу Анюта. – Я точно знаю – не живут!

В курилку заглянула чья-то кучерявая голова.

– Ань, – пробасила она. – Там Карина Матвеевна звонила, так я подошел. А она сначала спросила, что это у тебя с голосом, а потом развела истерику, почему господину следователю со славной фамилией Шох никто не может внятно объяснить, где шляется наш ведущий фотограф.

Аня с досадой выбросила недокуренную сигарету в урну.

– Нет, ну ты подумай! До сестрицы дошел. Теперь, если я этих двух блаженных не откопаю, мне всю биографию испортят!

Соня сочувственно кивнула, а Анюта бросилась обратно за рабочий стол и без всякой надежды принялась жать на кнопки, вновь и вновь вызывая отключенные телефоны Майи и Зиса.

Большой джип трясся на кочках по пересеченной местности. Майя подпрыгивала на пассажирском сидении и уже минут пять тщетно пыталась напиться водой из пластиковой бутылки. Она думала, дело в неровностях проселочной дороги, но это было не совсем так. Зис специально направлял машину мимо колеи. Он не простил ее. Это ее «извиняюсь», буркнутое исподлобья, ничуть не походило на настоящее и искреннее раскаяние. За тот ужас, который он пережил в пустой квартире, Зис хотел большего.