Они уже приближались к лесу, когда что-то заинтересовало Зиса в тихом шелесте приемника, и он сделал звук погромче. Майя продолжала стонать и вертеться на сидении, тщетно стараясь устроиться поудобнее. Неожиданно Зис схватил ее за плечо.

– Эй, мне же больно! – вскрикнула она.

– Слушай, только что передали… – Зис запнулся. Он резко затормозил и встал на краю поля.

– Да что случилось-то?

Зис кивнул в сторону приемника, еще прибавил звука.

«…никаких следов насилия. Женщину нашли в ее доме в Савельеве. Судя по всему, ни взлома, ни грабежа не было. Эксперты пока затрудняются указать причину смерти…» – звучал тревожный и озабоченный голос диктора.

– О ком это он? – тихо спросила Майя.

Она уже все поняла, но еще надеялась, что ошибается.

– О Меньшиковой, – пробормотал Зис. Диктор эхом подхватил его слова:

– Меньшикова, Катерина Сергеевна, была влиятельной фигурой…

Майя замерла.

– Нет, этого не может быть. Мы же ей фотографии не показали, – вырвалось у нее.

– Да при чем тут фотографии,– Зис по всем карманам искал свой телефон.

Майя молчала. Внезапно справа от машины раздался какой-то шум. Она обернулась. Из глубины пшеничного поля с тревожными криками вырвалась стая птиц. Их было так много, что казалось, в небо вскинули пригоршню черного риса.

Если бы сейчас Зис взглянул на Майю, он не узнал бы ее – ее глаза на миг стали совершенно темными и пустыми. Но Зис возился со своим телефоном и ничего не видел. Наконец, он включил его и чуть не выронил от неожиданности – телефон зазвонил прямо в его руках. Звонки были на обеих линиях.

– Да, я слушаю! – подошел Зис. – Слушаю вас. Говорите! В трубке был тихо.

– Молчат, – Зис с досадой переключился. – Да, я. Карина, привет, да, мы вместе. С ней все в порядке. Да, уже слышали. Понятно. Позвоню, когда подъедем.

Он выключил телефон и посмотрел на Майю. Она тихо сидела рядом, разглядывая пшеничное поле. Зис завел машину, резко тронулся, вырулил на дорогу и вскоре джип въехал в густой лес. Майя отвернулась от окна. В этот момент в глубине густых зарослей промелькнул фасад большого темного дома. Но ни Зис, ни Майя этого не заметили. Машина, огибая Саве-льево, мчалась по направлению к городу.

Солнечный свет проникал в фотостудию через неплотно задернутые шторы. Накануне, уборщица Валя наводила здесь порядок. По обыкновению ворча, она выкинула переполненные импровизированные пепельницы, которые Майя устраивала изо всего на свете. У нее даже пустые пластиковые коробки из-под пленки шли в дело, маленькие цилиндры ощетинивались окурками и превращались в вонючих никотиновых ежей. Сейчас Валиными усилиями все эти ежи были выброшены, разбросанные вещи сложены, стаканы и чашки прибраны и кофеварка выключена из розетки. И только на рабочем столе оставался полнейший беспорядок.

Когда-то давно, нанимая эту женщину на работу, Зис сумел внушить ей одно непреложное правило уборки в этом месте. Трогать и переставлять можно было все, что угодно, при желании мыть стены и выкидывать старую мебель или посуду. Но ни под каким видом нельзя было наводить порядок на большом столе, на котором все всегда было перевернуто вверх дном, казалось заплеванным, загаженным и безнадежно испорченным.

Зис не на шутку вдохновился и заявил этой спокойной женщине с большими добрыми глазами, что даже если она увидит собачье дерьмо среди бумаг и снимков, ей надо будет кротко помолиться и отойти в сторону. Радикальный пример с собачьими экскрементами почему-то оказался очень доходчивым. Из-за него или благодаря своей природной смекалке Валя никогда не пыталась обойти запрет. Зис и Майя нарадоваться не могли. Они слишком хорошо помнили, как ее предшественница умудрилась однажды вымыть с мылом весь стол и разложить отпечатанные снимки в аккуратные стопки, распределив их по одному ей понятному принципу. Два дня пришлось потратить на ликвидацию катастрофы, а женщину уволить.

Со временем количество фотографий поуменылилось, в хозяйстве появился компьютер и цифровая техника, но поскольку и Майя, и Зис предпочитали снимать на пленку, их стол вновь и вновь заваливали отпечатанные братьями Зорькиными снимки.

В тот вечер Валя мыла полы, как всегда, задумавшись о чем-то своем, вроде того, что Костику малы брючки, а Леночку надо бы отвезти на дачу. Она как раз обходила мокрой тряпкой ножки стола, как вдруг ее взгляд привлекли фотографии, по обыкновению в беспорядке разложенные по всей поверхности. Как правило, на этих снимках были изображены какие-то чудные, богато убранные дома, роскошные комнаты, всевозможные дорогие вещи. Валя краем глаза заглядывалась на все эти красоты, но никогда не соблазнялась. Она с молодости верила в честно заработанный кусок и считала, что жить в таких хоромах могут только духи или воры. Портреты воров часто лежали тут же, рядом на столе. Сытые лица.

Холеные женские и напряженные мужские. Валя не любила их. Но в тот день она увидела нечто особенное.

Она склонилась над фотографией красивой дородной женщины, раскинувшейся на невысоком диване в шикарной гостиной. «Хороша…»– вскользь с уважением подумала о ней Валя. Но присматривалась она не к ней – за спиной женщины она увидела странный силуэт. Изображение мерцало – чья-то высокая полупрозрачная фигура то исчезала, то проявлялась. В какой-то момент Валя смогла различить черты лица. Это был мужчина – впалые щеки, жесткая линия рта…

Она протянула руку, чтобы взять и как следует рассмотреть странный снимок, как вдруг электрическая лмпочка с треском взорвалась над столом и брызнула во все стороны дождем мелкого стекла. Валя с криком отпрянула и поспешила прочь. Кое-как домыв полы, она переоделась и, стараясь не смотреть в сторону стола, засыпанного осколками лопнувшей лампы, убежала из студии.

Сейчас, в лучах дневного света, проникавших сквозь неплотно прикрытые шторы, тот снимок был хорошо виден. На фотографии Катерина Меньшикова полулежала на канапе у высокого, в пол окна. Мягкий дневной свет освещал ее сбоку. Никого, кроме нее, на снимке не было. Только стеклянная крошка лежала на фотографии.

В элегантном ресторане заканчивалось время обеда. Зал почти опустел, и только в углу у окна остались сидеть две женщины – Майя и ее сводная сестра Карина. Карина сделала заказ, отложила меню и откинулась на спинку стула.

Ей было слегка за сорок, но благодаря неустанной заботе о себе и своем теле она добилась того, о чем мечтает любая женщина. Она добилась невозможного. Время отступило. Карина блистала молодостью, здоровьем и дорогими украшениями. При взгляде на нее на ум приходили эпические картины из жизни ее, несомненно, большой и шумной семьи – благообразные и состоятельные родители, с улыбкой встречающие красивую старость, дети, поражающие воображение взрослых смелостью своих идей и высказываний, муж – очевидно герой, личность, большой человек. А также всевозможные сестры, братья, племянники, двоюродные дяди, троюродные тети и вечно гостящие в огромном доме совершенно чужие, но исключительно интересные и, может быть, даже гениальные постояльцы. Однако все было совсем не так.