– Ну, ты что думаешь: существует или нет?

Зис смотрел, как в темнеющем небе вся ярче занимаются знакомые созвездия.

– Думаю, да, – он помолчал. – Ты знаешь, Меньшикова, оказывается, купила тот архив, ну, который сгорел. Им с мужем нужна была биография, и два голодных специалиста по этому делу перетрясли там все до последнего листочка. Сделали им фамилию, родословную и заодно разнюхали все об этих местах. И, кстати, никакая она не Меньшикова. Знаешь, как ее зовут? Не поверишь.

Он помолчал, выдерживая эффектную паузу.

– Ехидна. Ты представляешь, Катерина Сергеевна Ехидна.

– Да черт с ней, – отмахнулась Майя. – Интересно, что с этим домом? Мы же вроде все окрестности прочесали… Ни забора, ни тропинки, никаких следов.

– А ты думала, мы сядем в машину и через полчаса его найдем? – Зис усмехнулся, с неприязнью глядя на постепенно подбирающиеся к ним клочья тумана.

– Слушай, а ты что, замуж совсем не хочешь? – неожиданно сменил он тему разговора.

Майя аж поперхнулась.

– Господи, Зис, ты чего?

– Нет, ну правда, – он приподнялся на локте. – Странно как-то. Сколько лет мы знакомы? – Майя только головой встряхнула. – Ну, хорошо, давно знакомы. Сколько мужиков у тебя было?

– Иди к черту! – отрезала Майя.

– Это понятно… Но чтобы замуж– ни разу не было. Почему?

– Зис, отстань.

– Как это «отстань»? Может быть, я пил ради этого целый день. Ну-ка, отвечай!

Он погладил Майю по ноге, но та раздраженно оттолкнула его руку.

– Ну, послушай! Какой такой «замуж»? Посмотри на меня. Какая я жена? Сижу тут с тобой, с этим, как его… удилищем. Позади го-оды, впереди – непонятно что. Тьма, в которой сгущаются краски заката,– она помолчала.– И потом, эти загсы – это те же морги. Как туда по своей воле можно идти? Я не знаю…

Она откинулась на спину и уставилась в переливавшееся звездами ночное небо. Но у Зиса еще были вопросы.

– А как ты думаешь, почему у нас с тобой никогда ничего не было?

Майя не отозвалась. Зис толкнул ее в бок.

– Ответишь или нет, ты, алкашка?

Тут уж Майя не выдержала и с возмущением развернулась в его сторону.

– Ну что ты ко мне привязался? Сначала замуж, теперь мы с тобой. Ну, хочешь, попробуй, поцелуй меня, посмотрим, что получится.

Зис отвернулся.

– Нет. Я сейчас целоваться не буду. Я подожду.

– Ну и дурак, – проворчала Майя.

Оба замолчали, и вскоре дружное сопение, смешиваясь с бодрым стрекотом сверчков, понеслось над туманом. В наступившей тишине внезапно начала клевать рыба.

Катерина Сергеевна Меньшикова собиралась выходить из дома. Она в полном облачении стояла под сводами холла и никак не могла понять, что же ей мешает взять, наконец, ключи и выйти за порог. То ли она забыла что-то, то ли…

От резкого звука разбившегося где-то в глубине дома стекла она вздрогнула.

– Фаина, – проворчала она. – Фаина!

Второй раз ее голос должен был прозвучать раздраженно и громко. Но – Меньшикова с удивлением прислушалась – он не раскатился мощным эхом по всем коридорам, а беспомощно затих у самого рта, лишенный силы. Никто не отозвался на этот окрик. В доме не было эха. В доме было тихо.

Меньшикова шагнула в сторону гостиной, как вдруг за ее спиной что-то упало на мраморный пол и разбилось. Она вздрогнула. Пока она раздумывала, оборачиваться или нет, раздался еще один удар. Совсем рядом. Раздражение Катерины сменилось испугом.

– Фаина? – уже не вполне уверенная в том, что надо звать домработницу, произнесла она.

Она обернулась. Никого. Прислушалась. Странная тишина. Не слышно ничего. Вообще ничего. Ни единого звука. Меньшикова попятилась.

И вдруг с тугим, мощным стоном взорвались все стекла в доме. Искрящаяся взвесь повисла в воздухе. Лопнула барабанная перепонка и алым змеиным языком выползла из ушной раковины кровь. Густая капля упала на белую блузку. Впиталась. С ужасом Катерина смотрела на внезапно вспыхнувший перед нею сияющий прекрасный мир. Переливающиеся потоки стеклянного песка отражали свет, и она стояла в самом центре этой многогранной радужной призмы…

Меньшикова судорожно вздохнула. Ее легкие мгновенно наполнились острыми кристаллами. Опережая кровь, они понеслись вперед. Она не успела поднять руку, позвать, подумать о помощи, а стекло уже проникло в пульсирующие влажные ткани сердца, наполнило их и застыло. Один за другим пропуская положенные удары, прекрасный плод в ее груди набухал под прозрачной прочной оболочкой. Тонкие стенки покрывались сетью мелких трещин, дрожали, крошились… и, наконец, лопнули. Сердце встало.

Катерина рухнула на пол.

Наступило утро. Машина Зиса огибала большое нескошенное пшеничное поле. Майя со стоном потянулась. После ночи, проведенной на жестких досках у воды, у нее болело все тело. И – она потрогала языком надувшуюся десну – чего-то заныл зуб… Только этого не хватало!

Зис тоже молчал, стараясь отвлечься от шума в голове. Сон, навалившийся этой ночью, утомил его, как длинный день тяжелой физической работы. Едва закрыв накануне глаза, Зис увидел озеро, грязный джип, приткнувшийся у мостков, себя, Майю, удочки, полупустую бутылку виски… И этот отвратительный туман, который наползал от воды. Непонятно почему, но он вызывал тревогу и ненависть. Вскоре все стало ясно – туман вовсе не был таким невинным. Он был плотным, хищным, ледяным и опасным. Постепенно он заглотил мостки, и Зис почувствовал, что стало трудно дышать, холод сковал тело и испарина выступила на лбу. Он понял, что туман душит их. Заметался, пытаясь разогнать убийственное облако, но было поздно. Воздух покинул легкие и, еще раз дернувшись, Зис замертво упал на доски причала.

Однако смерть оказалась совсем не страшной. Уже через мгновение, закрыв глаза в одной жизни, он открыл их в другой. Сел на мостках. Ничего особенного не произошло. Ни боли, ни страха, ни исполинского космического гула, сотрясающего бесконечность. То же озеро, тот же причал, тот же джип, выглядывавший из-за камышей. Зис осмотрелся. Беспокойство пульсировало где-то в глубине солнечного сплетения. Что-то здесь было не так… Тревога сменилась страхом, страх паникой, и внезапно он понял, что произошло. Он был один на краю этого озера. Майи с ним не было. Мостки опустели. Зис закричал и с этим криком очнулся.

Майи и правда не было рядом. Она стояла у машины и жадно пила воду из пластиковой бутылки. Несмотря на облегчение, которое испытал Зис, проснувшись, странный сон испортил ему настроение. Хотя, возможно, его раздражал не сон, а шум в голове. Но с этим ничего нельзя было поделать, это было похмелье. В последний раз он так напился, когда… впрочем, нет, сил вспоминать сейчас не было. Вскоре они погрузились в машину и джип, взметнув землю из-под колес, выбрался на дорогу из прибрежных камышей.