Матис оживился:

– Да. А встречал эсэсовцев штандартенфюрер Гартнер. Его фамилию громко назвал один из офицеров.

– Кто на ней был старшим по званию?

– Штурмбаннфюрер.

– Вот как! Как раз штурмбаннфюрера Динера назначили начальником гестапо в Хенсдорфе.

– По-моему, его так и звали.

– Проверим. Так-так-так. Значит, всего один взрыв – и целого городка нет?

– Все превращено в пепел, заключенных порвало на куски.

– А Влах, значит, уцелел?

– Я уже объяснял, как это произошло.

– С его слов. Ладно. Если бы его завербовали, то не стали бы держать на острове в момент обстрела. Он мог бы погибнуть или утонуть при переправе. Будь волнение моря сильнее, так и произошло бы. Гитлеровцы не могли знать, какой будет погода. А ветер у вас налетает неожиданно. Так?

– Так!

– С другой стороны, такое везение?

– Эрик больше всего опасается, что ему не поверят.

– А что он хотел? Столько человек погибло, а он остался невредим, сумел найти лодку, которую не заметили охранники, и переправился через пролив.

Матис взглянул на руководителя подполья:

– Ты все же склоняешься к тому, что Эрик спасся не случайно?

– Я хочу ему верить. Но и он должен понимать: что невозможно проверить, мы на веру не берем. И это касается абсолютно всех. Ему придется смириться с мыслью, что теперь он будет под контролем. Пока мы не убедимся, что он рассказал правду о своем чудесном спасении.

– Это обидит его.

– А что, будет лучше, если гестапо накроет всю организацию? Я сам с ним поговорю.

– Вот это правильно. Но ко мне теперь приезжать нельзя.

– Почему? – спросил Бергер. – У вас всегда была открытая деревня.

Матис рассказал о жандармах, передал разговор с фельдфебелем.

Бергер задумался:

– Да, теперь это опасно. Но нет такой ситуации, из которой нельзя найти выход. Что-нибудь придумаем.

Колокольчик над дверью издал мелодичный звон. В мастерскую вошел представительный мужчина в черном костюме при галстуке и до блеска начищенных ботинках.

– Извините, если помешал…

Бергер заулыбался:

– О нет, герр Шибер, вы не помешали, мы уже закончили. Господин попросил почистить механизм.

– А мои часы готовы?

– Да, конечно, еще в полдень закончил.

– Очень хорошо.

Он небрежно бросил на стол купюру.

Бергер передал часы на золотой цепочке.

– Серьезная неполадка, герр Бергер?

– Лопнула пружина. Я заменил, теперь будут ходить долго.

– Благодарю.

Мужчина бросил мимолетный взгляд на Матиса и вышел.

– Кто это? – спросил Леон.

– Герберт Шибер, заместитель бургомистра.

– Шишка.

– Обычный завхоз в администрации, но целый заместитель.

– Да, самомнения ему не занимать.

– Черт с ним. Тебе надо уходить. Ты все понял насчет Влаха?

– Да.

– Смотри за ним в оба. А мы подумаем, как отправить к вам фотографа.

– Хорошо. Мне надо сделать покупки.

– Это делай открыто, пусть тебя видят.

– Да кому я сдался в городе?

– Сейчас мы даже в мелочах должны быть осторожны. Удачи.

– Удачи, Пауль.

Объехав магазины, Матис благополучно вернулся в деревню. Пост был на месте, знакомые жандармы свободно пропустили его.

Дома Матис передал Влаху слова руководителя подполья.

Эрик прикурил сигарету:

– Значит, мне не доверяют.

– Это не так, но ты сам пойми, Паулю необходимо убедиться, что ты действительно ушел с острова так, как рассказал. Если бы в тебе сомневались или не доверяли, то сам знаешь, что бы произошло. Тем более искать убитого взрывом заключенного никто не станет.

– И ты смог бы убрать меня?

– Да, Эрик, так же, как и ты, окажись я предателем. А раз подобного приказа не последовало, значит, все проверят, и совсем скоро. Нам нужны люди, но привлекать их становится все сложнее. Мало истинных патриотов осталось, пропагандистская машина Геббельса делает свое дело, и потом, у многих семьи. Их понять можно. Кто хочет попасть в подвал гестапо?

Влах вздохнул:

– Но мы-то готовы сражаться за другую Германию? Нас не страшат ни подвалы, ни плен, ни смертная казнь?

Матис улыбнулся:

– Значит, мы из другого теста. Пауль сказал, что надо будет тебя сфотографировать на новые документы, а любовницу оберштурмфюрера Юргена Фриза привлечь к добыче этих документов. Вот и скажи, стали бы так с тобой возиться, если бы подозревали в измене?

– Ладно. Конечно, не стали бы. Но что делать мне?

– Сидеть пока тихо здесь, в доме. А лучше, чтобы не бездельничать и чтобы быстрее пролетело время, сделать позицию на чердаке для наблюдения за площадью и причалом. Мало ли, что там будет происходить. И смотри поаккуратнее с соседями.

– Это с какими?

– Со всеми. Вот им я не доверяю.

– Это хорошая идея – с чердаком. Действительно будет чем заняться.

– Ты знаешь, что Пауль связан с советской разведкой. Уверен, в Москве заинтересуются новым оружием.

Влах кивнул:

– Это несомненно.

– Давай поужинаем. Сегодня – отдых, а завтра ты займешься позицией наблюдения. До того, как Пауль примет решение.

– Хорошо.

Закончив с работой, Бергер закрыл мастерскую, повесил на дверь табличку «Закрыто, уехал в Ольденхорст», осмотрелся и пошел на Альтерплац. Там, у кафе, обычно стоял «Фольксваген» Каспара Шпора, связного между Бергером и Ильзой Кребс, радисткой советского разведчика.

Машина стояла пустая. Это был один из десятка «Фольксвагенов» таксопарка Хенсдорфа, принадлежавшего бывшему бургомистру, переехавшему в Берлин. В 1942 году такси еще бегали по городам Германии.

Бергер зашел в кафе и сразу увидел Шпора. Тот сидел за ближайшим столом, пил кофе и курил сигарету.

Бергер присел напротив:

– Приветствую, Каспар!

– А, Пауль… Привет. Что-нибудь случилось?

– Надо ехать в Ольденхорст.

Таксист пожал плечами:

– Надо – поехали. В аптеку?

– Да, прикупить кое-что.

– Понятно.

Подошел паренек лет шестнадцати в форме официанта: