Если бы Найро повысил голос или накричал на нее, Роуз незамедлительно попятилась бы к выходу. Но тон его оставался непосредственным, даже небрежным, будто они обсуждали какие-то пустяки.

Наступил момент, которого она так боялась. Роуз понимала, что им придется разворошить прошлое и все его грязные тайны станут явными. Этого не избежать. Но последняя пара недель была наполнена необыкновенным спокойствием и умиротворением, и она начала надеяться, что времена Рыжей и Джетта уже не имеют никакого значения.

Кого она пыталась обмануть? Тот период оставил в ее сердце глубочайшие раны, а появление Найро доказало, что они даже и не думали затягиваться. Но почему же он так долго ждал, прежде чем начать этот разговор?

– Тем не менее, – продолжал Найро, – ты готова смириться с моим криминальным прошлым и согласилась выполнить заказ, несмотря на столь невысокое мнение обо мне.

– Я видела тебя, – прошептала Роуз.

Он бросил нож на стол, отказавшись от идеи что-то приготовить.

– Что ты видела?

– Тебя и Джули.

– Кого?

В памяти Найро не сразу всплыл образ грудастой блондинки, которая встречалась с Джейсоном, но при этом не стеснялась заигрывать с ним. Каждый раз, когда Джейсон и Роуз отсутствовали, Джули не давала ему прохода, гладила его по лицу и даже пыталась поцеловать.

– Она для меня ничего не значила.

– Ничего? Я видела, как вы целуетесь, – с вызовом бросила Роуз.

– Не придумывай.

Найро снова взял нож и продолжил нарезать перец. В каждом его движении сквозило раздражение.

– Все было не так. Это она меня целовала.

– А ты отбивался как мог, да? – с презрением прошипела она.

Наконец Найро понял, о чем идет речь. Тогда он пытался уговорить Джули бросить Джейсона и уйти из стаи. Девушка сказала, что согласна, но только при условии, что он уйдет с ней. Он напомнил Джули, что у него уже есть подруга.

– Нет. Но по крайней мере, она меня не предавала.

– Неужели ты думаешь, что я могла смотреть на это спокойно и…

– И что, Рыжая?

Нож вонзился в разделочную доску так глубоко, что Найро понадобилось приложить силу, чтобы выдернуть его.

– Хорошо. Я поцеловал ее. Если это все, в чем ты можешь меня обвинить…

Неужели Роуз бросила его только потому, что он утешал Джули? Или их отношения не представляли для нее никакой важности и поэтому она повернулась к нему спиной и исчезла?

– Значит, ты не давал ей героин?

– Что?!

Лезвие ножа снова вонзилось в дерево, и его рука так крепко сжала ручку, что побелели костяшки пальцев. Найро не мог даже посмотреть в ее сторону. Один взгляд – и он утратит последнюю каплю самообладания.

– Ты дал ей наркотики.

Опять перед его глазами появилась заплаканная Джули, тянувшаяся к нему в надежде на поцелуй. Найро позволил их губам соприкоснуться на мгновение, несмотря на то что не хотел этого.

– Тебе надо уйти отсюда и начать все заново, – убеждал он ее чуть позже. – Я тоже здесь не задержусь. – Затем Найро разжал ее кисть и схватил прозрачный пакетик с наркотиком. – Перестань колоться. Если тебе это удастся, я помогу тебе устроиться в другом, лучшем месте.

Возможно ли, что Роуз интерпретировала то, что увидела, совершенно по-другому? Неужели она решила, что он снабжает Джули героином? Тогда у нее действительно имелись веские основания для похода в полицию. В том заброшенном доме происходили ужасные вещи. Один из их стаи погиб от передозировки. Именно поэтому Найро собирался забрать оттуда Рыжую. Но как Роуз могла подумать, что за всем этим стоит он? Почему она ни о чем его не спросила, не потребовала объяснений?

Так же как и его отец, Роуз поверила собственным домыслам. Поверила тому, как все это выглядело со стороны. И ей даже в голову не пришло задать ему один-единственный вопрос, поинтересоваться, правда ли это.

– Я ничего ей не давал. Ничего.

Найро поднял голову и буквально прострелил ее взглядом. Когда-то это прекрасное лицо значило для него очень много. Но Рыжая оказалась не той, кем он ее считал. С момента своего появления в стае она наполнила его жизнь смыслом, вдохновила на то, чтобы найти свой путь. Но он был для нее всего лишь ничтожным презренным бандитом. Наркоторговцем.

– Неужели ты действительно считала, что я продаю героин?

– Скажи мне правду. Ты так считала?

Ответ легко было предугадать по выражению ее лица.

– Я видела героин в твоей руке, а потом ты неожиданно заявил, что у тебя есть деньги.

«У меня есть план. Мы выберемся отсюда. Только дай мне пару дней, чтобы собрать деньги», – решительно сказал он ночью. Да, возможно, его слова можно было истолковать по-разному.

– Я был уверен, что мы уйдем оттуда вместе. Но ты не захотела ждать. Ты убежала и сказала, что я…

– Я не могла иначе, Джетт…

Невероятно! Роуз снова обращается к нему, используя давнее прозвище.

– Я не могла позволить, чтобы…

– Что, мисс Кавальеро? Договаривай, – приказал Найро.

– Джетт, Тоби умер от передозировки. Я не хотела, чтобы кто-нибудь повторил его судьбу.

– Ты… infierno! – выругался он, закрыв глаза. Резкая боль заставила его на время забыть о ярости.

– О, Найро! – воскликнула Роуз, подлетела к нему и дотронулась до его пальца, порезанного острием ножа.

Она потянула его за руку к раковине и, включив воду, смыла кровь. Затем взяла несколько салфеток и прижала их к глубокой ране.

– У тебя есть аптечка? – спросила Роуз, стараясь не выдать свое беспокойство.

– Второй ящик сверху. – Найро мотнул головой в сторону стола.

Молодая женщина порылась в ящике и нашла пачку одноразовых пластырей. Вернувшись к нему, она осторожно убрала салфетки и наклеила пластырь, а после еще и перевязала палец бинтом для надежности.

– Gracias.

Кровотечение было остановлено, рана обработана, однако Роуз продолжала держать его руку. Их пальцы слегка переплелись.

– Спасибо, – повторил Найро по-особому хриплым голосом.

Роуз утопала в его прекрасных глазах и чувствовала, как от их соприкосновения по ее телу пробегают электрические разряды.

– Выслушай меня… Я не продавал наркотики Джули или кому-нибудь другому. Веришь ты или нет, но это правда. Я бы ни за что не опустился до такого.

Найро не мог предоставить ей никаких доказательств, но Роуз не сомневалась в истинности его слов. Осознание этого было для нее равносильно звонкой пощечине. Как она могла так ошибаться?