– Я всегда говорю, что вы ближе к спасению, чем многие другие, и о вас почти не тревожусь. Но я сейчас очень озабочен мыслью восстановить брачный союз у супругов, только что повенчанных мною. Произошел случай, когда Церковь должна совершить акт увещания. И этот долг лежит на мне. Беда, по всей вероятности, легко поправима, так как основана только на ребяческом неразумии. Но надо торопиться, чтобы из пустого недоразумения не возникло настоящее несчастье. Известно ли вам, что новобрачный вызвал вашего брата на дуэль?

– Да ну?!..

– Он был у вашего брата сегодня утром и пригласил его к барьеру. Не буду вдаваться в подробности, они несущественны, и главное – предотвратить поединок. Я прошу вас поехать со мной к Мордовцевым и быть свидетельницей при увещании. Это необходимо для избежания кривотолков. Можете поехать сейчас?

– Я готова. Какая, однако, чепуха. Я все время думала поговорить с бедным доктором, но меня стесняли злые языки, которые тотчас же разнесли бы слухи о том, что Алла, мол, поехала утешать соломенного вдовца. Я не хотела давать повод к сплетням. Пойдемте, я готова.

Алла быстро оделась и вышла вместе с отцом Никодимом. Через четверть часа они позвонили у Мордовцевых.

Вот этот-то звонок и услышали Ольга Петровна и Николай Степанович. Горничная открыла дверь и, увидев отца Никодима, поспешила в комнаты, чтобы доложить.

– Не пускай! Гони вон! – внезапно разгорячившись, закричала Ольга Петровна, не давая горничной открыть рот.

– Что вы, барыня, ведь это…

– Откажи! Скажи, что секундантов не принимаем. Это запрещено Писанием.

– Да это батюшка…

– Какой батюшка? Отец Никодим, что ли? – У Ольги Петровны вырвался вздох облегчения. – Что же ты сразу не сказала?! Проси в гостиную, скажи, что я сейчас выйду. – И Ольга Петровна, с усилием поднявшись с кресел, подошла к зеркалу, поправила прическу и медленно пошла в гостиную. Николай Степанович последовал за нею.

– Очень рада вас видеть, многоуважаемый отец Никодим, – сказала она и с важностью подошла под благословение. – Здравствуй, Алла, – бросила она через плечо, – и ты тут? Разве у вас есть что-нибудь общее? Садитесь, пожалуйста, отец Никодим, вот сюда в кресло, поближе ко мне. – И она грузно опустилась на диван. – Я всегда рада принимать вас у себя в доме как носителя благодати священства. Эта благодать, как мы все знаем, передается слушающим слово Божие и соблюдающим его. Я заранее радуюсь всякому глаголу, исходящему из уст духовных. Вы сразу внесли в мою душу мир и спокойствие, а я думала, что это секунданты. Ну, слава Богу, – и она перекрестилась.

– Погоди радоваться, – вставил свое слово Мордовцев, подходя поздороваться со священником, – секунданты запросто еще появятся.

– Если они появятся, то отец Никодим на основании священных канонов обязан будет предать их церковному проклятию, – с расстановкой отчеканила хозяйка дома, многозначительно взглядывая на священника.

– Церковного проклятия не существует, – ласково поправил ее священник, – существует только отлучение, или по-гречески – анафема. Но Церковь редко прибегает к такой мере. Люди сами себя отлучают от Матери-Церкви, отпадают от нее, покоряясь греху. Церковь же, наоборот, зовет их к себе под свою сень, увещевая послушать словес Божиих, направляя свою жизнь по стопам Христовым. Но, во-первых, хотелось бы мне повидать также и доченьку вашу, которая одновременно является и моею дщерью духовной. Я прошу вас пригласить ее сюда для совместной с вами беседы.

– Мм… ее, кажется, нет дома, – промямлила мать, насторожившись.

– Они только что вернулись, – поспешила доложить Дуняша, стоявшая в дверях.

– Ну, зови, – неохотно произнесла Ольга Петровна, тяжело заерзав на диване, – надеюсь, батюшка, что вы ничем не смутите ее чистую совесть. Она все еще дитя, и я молю Бога, чтобы и всегда такой осталась, ибо сам Христос сказал: «Будьте как дети».

– Да, это так, все люди должны быть чисты и незлобивы, как дети, но Господь налагает на нас и другие, многообразные обязанности. Вы отдали вашу дочь замуж и не далее как на прошлой неделе, во время венчания, мы молились об ее супружеском счастье.

В дверях появилась Вика. Она остановилась на пороге и вопросительно посмотрела на мать.

– Подойди к отцу Никодиму под благословение, – сказала та строго, – ну, сложи руки чашечкой, как я тебя учила. Вот так.

Вика подошла к священнику, который благословил ее и поцеловал в голову.

– Сядьте, милая, рядом с нами и послушайте со вниманием. Я пришел не в гости, чтобы говорить о приятном. Я явился сюда, как пастырь и ваш духовный отец. Ведь только на днях я венчал вас и преподал вам и вашему законному супругу благодать Святаго Духа на счастливый брачный союз. Не так ли? Церковь молилась за вас обоих, и я связал вас венчальными узами, которые Христос повелел нам считать нерасторжимыми, сказав: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Да, Церковь молилась, всенародно, в присутствии множества людей, о «еже податися вам чадов во приятие рода, о любви совершенной, о еже сохранитися во единомыслии, о браке честном, о ложе нескверном». Молились мы о том, чтобы «жена сочетавалась мужу в помощь и в восприятие рода человеча». Великие обязанности возложил Бог на вашего супруга. Перстнем дадеся ему власть при обручении, как Иосифу в Египте, зане муж глава есть жены, якоже Христос глава Церкви. И та же Церковь моими устами вопросила вас: имаше ли произволение благое и непринужденное пояти себе мужа, его же пред тобою зде видиши? И ты ответила согласием, чадо мое. Мы молились вслед за сим о даровании вам благочадия, дабы возвеселились вы видением сынов и дочерей. И к сему сам Господь сказал: «Оставит человек отца и мать свою, и да будут двое в плоть едину». Ибо Божья воля есть законное супружество и еже из него чадотворение. И еще молились мы о еже рабе сей во всем повиноватися мужу, а ему быть во главе жены. Вот как молилась о тебе Церковь. И все стояли, в благоговении умиляясь. И о вас, – повернулся отец Никодим к родителям Вики, – мы молились так: «Помяни, Боже, и воспитавшия их родители: зане молитвы родителей утверждают основания домов». Жены своим мужам да повинуюся, якоже Господу… Мужие, любите своя жены якоже и Христос возлюби Церков». Вот какими чудными словами благословляла вас Церковь на доброе и счастливое супружество. Прониклись ли вы этим благословением? Или, может быть, отринули его от себя, как слова пустые, безблагодатные? Как пастырь и отец духовный, я обязан спросить тебя, мое чадо, почему ты покинула свой супружеский очаг? Увы, об этом знают уже все. Скорбью наполнилось наше сердце, когда весть об этом дошла до нас. Или супруг твой тебя чем-нибудь тяжко оскорбил? Но мы все знаем его, это добрый и честный человек. Скажи мне, чадо, чем же он оттолкнул тебя?

Вика молчала.

– А он сейчас же побежал к вам жаловаться? – с сарказмом произнесла мать.

– Он у меня не был и я с ним не говорил.

– А все-таки напрасно вы, отец Никодим, вторгаетесь в наши домашние дела, – сухо заметила Ольга Петровна.