Семёна Михайловича заинтересовала бутылка минеральной воды, стоящая на столе. Он поднял её, приблизил к глазам, и стал изучать формулы, помещенные на этикетке.

– У вас в городе производится природная или искусственная минеральная вода с добавлением ингредиентов?– спросил он у гида.

Молодой человек пожал плечами, засомневавшись, что в Туркмении начнут строить завод по изготовлению искусственной минеральной воды, когда в горах достаточно уникальных источников.

– На столе стоит почти нейтральная вода, которая немного слабит,– сказал профессор.– Рекомендую пить её после сытного обеда.

Он налил воду в стакан и выпил. Сидящие за столом молодые люди, как обезьянки, последовали его примеру. По окончании обеда гид проводил уважаемого профессора до выхода из ресторана. Остановившись у двери, он энергично пожал ему руку. Сёма поклонился гиду и, остановившись перед швейцаром, поклонился во второй раз.

– До свидания,– сказал Сёма, произнося «да свидания», нараспев, с характерным московским говором, заменив «о» на «а». И первую букву «и» на «я», чем выдал себя.

Швейцар, стоящий на страже у двери ресторана, встрепенулся, почувствовав подвох. Было, отчего негодовать. Его провели. Он пропустил в святая – святых того, кого не следовало пропускать, судорожно схватил палку и произнес беззвучную команду в ружьё, после чего принял угрожающую стойку с выпадом вперед коленом, направив остриё палки, как винтовку, в сторону Семёна Михайловича. Глаза старого солдата, надевшего шаровары с генеральскими лампасами, заблестели. Их отблеск напомнил героя, сошедшего с картины, описывающей переход войска Суворова через Альпы.

– Никакой вы не иностранец,– пробормотал он.

Михаил лихорадочно искал выход. Загородив телом шефа от нападок швейцара, он вскоре нашёл его.

– Вы не правильно поняли,– пояснил он швейцару, – профессор только начал изучать русский язык и хорошо знает всего три слова: спасибо, пожалуйста и здравствуйте. Для усвоения пройденного ему часто приходиться повторять знакомые слова. Четвертое слово, которое мы осваиваем, звучит кратко и произносится как одно слово: до свидания.

Михаил повернулся к профессору:

– Tell mе, please,– на английском языке сказал он, после чего перешел на русский язык, повторите: до свидания.

Сема вспомнил о своей роли профессора из Канады.

– До свидания,– старательно произнес он.

Заветное слово »до свидания» он произнёс с прононсом и напористо с французско-английским акцентом. Между до и свидание была выдержана продолжительная пауза, в которой свободно уместилось бы слово: »скорого». Свидание, произнесенное по слогам с ударением на гласных буквах, в свою очередь имело три, не понятных, самостоятельных значения.

Михаил, развернувшись, направился к выходу, оставив двух пожилых, стоящих друг против друга, джентльменов. Один из них, с генеральскими лампасами на штанах, держа палку наперевес, выглядел весьма серьезным. Семён Михайлович с чертиками в глазах с интересом наблюдал за вахтером, исполняющим свой долг. Профессор собирался еще некоторое время прожить в гостинице и посещать ресторан. Ему было не безразлично, какое составит о нем мнение стоящий на вахте вахтер, охраняющий врата ресторана, и ему ничего не оставалось, как продолжать играть роль профессора из Канады.

– До сви… дания,– повторил он, вторя Михаилу, как прилежный ученик.

Инцидент был исчерпан.

В скромном чистеньком кабинете врач, сидя за столом, листал медицинскую карту посетителя. Посреди кабинета больной закрутил вверх штанину, поставил разутую левую ногу на маленькую, выглядевшей детской, табуретку и терпеливо ждал начала приема. Напротив врача, за своим столом, находилась моложавая медсестра, которая, склонив голову на бок, старательно заполняла медкарту предыдущего пациента. Доктор, не поднимая глаз, устало закрыл ладонью лицо и лоб.

– Расскажите, Николай Иванович, что у вас?– спросил он, почти по слогам произнося имя и отчество пациента.

– Недели две назад появился зуд,– начал обстоятельно объяснять Николай Иванович.– Я расчесал ногу, а дальше пошло-поехало. По видимости появилась экзема,– он с досады махнул рукой,– кругом неприятности, не устроенная жизнь, нервная работа. А может болезнь и не связана с работой, а причиной служит посещение плавательного бассейна, где для дезинфекции применяют повышенные концентрации токсичного хлора, способствующее возникновению аллергии?

– Бассейн я отменяю,– категорически заявил дерматолог.– Считайте, что до особого распоряжения для вас бассейн закрыт.

– Я уже пропустил два занятия, доктор.

– И правильно сделали! А что у вас за работа такая, связанная с неприятностями? -

спросил доктор. Не дожидаясь ответа, он поднялся, вышел из-за стола, подошел к пациенту и наклонился к больной ноге, опершись рукой о край табуретки. Не прикасаясь к задранной на ноге штанине, стал рассматривать покрасневшую нижнюю часть голени. Выпрямившись, спросил:

– А как вторая нога?

– Вторая – в порядке.

– Это радует,– удовлетворенно произнес доктор,– прекрасно, когда у кого-то распрекрасно идут дела. Так кем вы работаете? В медкарте указано место работы, но отсутствуют сведения о занимаемой должности.

– Я работаю химиком в лаборатории.

– Так вот откуда познания о токсичности и аллергии. Теперь многое проясняется.

– Я потомственный химик,– гордо сообщил пациент.

– А мне показалось, что вы работаете заместителем директора по строительству.

– Почему?

– Это не важно,– махнул рукой доктор,– но, если говорить начистоту, то открою секрет: не могу закончить строительство дачи из-за отсутствия кирпичей. Я ничего не понимаю в строительстве и с болью в сердце воспринимаю справедливость слов, слышимых от соседей, что я еще наплачусь, когда дойдет очередь до камина.

– Для камина требуется огнеупорный кирпич,– вставил Николай Иванович.– Он выглядит более плоским по сравнению с общестроительным, но превосходит его по прочности.

– А говорите, что вы не заместитель директора по строительству,– укоризненно покачал головой дерматолог и, нагнувшись, ласково похлопал пациента по колену.

Склоненное, круглое лицо с поблескивающими стеклами очков, в оправе желтого цвета, на носу, напоминающем картошку, вызвало в представлении Николая Ивановича образ гриба-боровика, виденного им недавно в мультфильме. Игрушечные, немигающие глаза в виде голубых бусинок на фоне золотистой, поблескивающей сферической лысины, сходящейся на макушке, подчёркивали комичность образа. Старичок, удивительно похожий на гриб – боровик из мультфильма, вытащил из стеклянного, стенного шкафа пузырек с мазью и, вращая им в воздухе, как волшебной палочкой, подошел к Николаю Ивановичу. Нарисованными, округленными губами он произнес набор слов без вибраций, не делая пауз между предложениями: