Весть Аристодема отдавала театральным представлением. Движениями, выражением лица и жестикуляцией он имитировал гонца в том виде, в каком эту роль люди многократно видели на сцене. Лишь овладев вниманием слушателей и возбудив тревожные ожидания, он объявил о победе. Но еще важнее было приветствие: «Радуйся и славься, царь Антигон!» Одобрительные крики командиров и солдат при «дворе» Антигона напоминали одобрение царей македонской армией, а потому придавали царскому титулу Антигона оттенок легитимности. Новый царь основал на реке Оронт новый город, назвав его Антигонией, и там возложил на себя диадему в знак своего новоприобретенного статуса. Другую диадему он отправил своему сыну.

Вскоре после того как титул царей приняли Антигон и Деметрий, за ними последовали остальные диадохи, и в 306 году до н. э. царями объявили себя Птолемей, Селевк, Лисимах и Кассандр. Но царями чего и кого? Наследовали ли они в качестве царей Александру? Или были царями региональных государств? Титулатура этих царей и их преемников не содержала никаких этнических или географических уточнений, имеющихся, к примеру, в титуле царя эпирцев. Отсутствие этнических и географических определений предполагало, что диадохи будут царями любых земель, которые они смогут завоевать и удержать. Но, по крайней мере двое из них, Антигон и его сын Деметрий, кажется, имели претензии достигнуть «вселенской» власти. «Год царей», как называют 306 год до н. э.[15], не решил вопрос наследования Александру; он стал лишь началом нового этапа войны.

На протяжении почти пяти лет (310–306 гг. до н. э.) Македония и империя не имели царя. Теперь внезапно их оказалось шестеро, и число царей росло. В 297 году до н. э. правитель Вифинии Зипойт стал первым негреческим властителем Малой Азии, принявшим титул царя. На Сицилии в 304 году до н. э. царем объявил себя, следуя примеру диадохов, Агафокл. Намеренная неопределенность царского титула побуждала его обладателей прибавлять к своим владениям столько земель, сколько они могли. Это они и пытались сделать на протяжении нового этапа войны, который не может быть описан здесь сколько-нибудь полно.

Его наиболее примечательным эпизодом стала проведенная Деметрием в 305–304 годах до н. э. осада союзного Птолемею I Родоса. Хотя Деметрий не смог взять город, изобретательность, выказанная им при этой осаде, принесла ему прозвище Полиоркет. Его инженеры построили передвижное осадное устройство — элеполис. Оно представляло собой похожую на башню деревянную конструкцию, которая состояла из девяти ярусов, передвигалась на колесах и была снабжена приспособлениями для тушения огня и бойницами; длинный выдающийся вперед брус заканчивался конусом, украшенным бараньей головой. Деньгами, полученными с продажи огромных осадных машин, выстроенных инженерами Деметрия, победители-родосцы оплатили возведение 30-метровой статуи[16] их бога-покровителя Гелиоса — Солнца. Статуя была установлена в гавани 12 лет спустя в качестве военного памятника. В 226 году до н. э. ее разрушило землетрясение, но слава монумента как одного из семи античных чудес света жива, и воссоздание его облика питает воображение историков искусства. Таков уж Колосс Родосский (см. илл. 4).

Антигон и Деметрий, воодушевленные военным успехом, продемонстрировали размах своих претензий, возродив Эллинский союз. В качестве главнокомандующего этого союза Александр повел греков в свой азиатский поход. Воскрешение его в 302 году до н. э. Антигоном и Деметрием, объединившими под своим руководством множество греческих городов, было сознательной попыткой занять место Александра в качестве гегемона эллинов. Их решение подкрепляет предположение, что к этому моменту они уже вынашивали планы унаследовать единоличную власть Александра над империей. Конечно, такое решение подразумевало и риск прямого столкновения с объединенными силами прочих диадохов, которые отреагировали так, как следовало ожидать: Селевк, Лисимах и Птолемей I объединили силы против явной и реальной опасности.

Простирались ли амбиции остальных диадохов так же далеко, как устремления Антигона, неясно, хотя в случае Селевка I это вероятнее всего. Установив свою власть в Месопотамии и на востоке Ирана, он тоже незадолго до описываемых событий, подражая деяниям Александра, начал поход в Индию. Хотя он и не преуспел в учреждении постоянной власти к востоку от Инда, его кампания имела прямое военное значение и косвенные идеологические и культурные последствия. Она привела Селевка к конфликту с царством, образовавшимся в результате походов Александра. Авантюрист и полководец Чандрагупта (Sandrakottos в греческом варианте), использовав военную силу, основал державу Маурьев на равнинах Ганга и постепенно расширил свои владения от Ганга к Инду. Не сумев подчинить его, Селевк в 303 году до н. э. подписал договор, по которому уступал все территории между Паропамисадами и Индом в обмен на признание его суверенитета и 500 боевых слонов — грозное оружие, которое дало Селевку неожиданный военный перевес над его противниками. С точки зрения идеологии кампания представила Селевка как второго Александра. Его достижениям век спустя подражал его потомок Антиох III. Договор имел непредвиденные культурные последствия: посол Селевка Мегасфен составил отчет о своих путешествиях и об устройстве двора Маурьев, и этот документ оказался одним из наиболее важных источников по ранней истории Индии. Теперь Селевк, укрепив свою армию боевыми слонами и обезопасив восточные рубежи, направился в Малую Азию, чтобы объединить силы с Лисимахом.

Решающая битва произошла при Ипсе во Фригии в 301 году до н. э. Деметрий, поставленный во главе конницы, повторил отчаянную атаку Александра и сокрушил врага, стоявшего непосредственно перед его отрядом. Однако он совершил фатальную ошибку: кинулся в погоню за врагом, не заметив разрыва, образовавшегося в армии отца. Селевк использовал этот шанс. Его слоны проникли в брешь и разгромили войска Антигона, а 81-летний царь пал в бою, до конца надеясь на то, что сын успеет его спасти.

Деметрий сохранил значение важного игрока, контролировавшего ряд прибрежных малоазийских городов, остров Кипр и важные морские базы Тир и Сидон. Кроме того, как и следовало ожидать, союз победителей распался сразу же после победы. Так, Лисимах осуществил значительные территориальные приращения в Малой Азии, покончив с надеждами Селевка на расширение его владений к западу. Птолемей I, не участвовавший в битве, не упустил возможности покорить Келесирию («Полую Сирию»), которая в общих чертах совпадает с нынешними Южной Сирией, Ливаном и Палестиной; власть над этой территорией станет причиной шести так называемых Сирийских войн между потомками Птолемея I и Селевка в течение следующих 100 лет. Когда дочь Птолемея Арсиноя, умная и честолюбивая женщина, вышла замуж за Лисимаха, Селевк понял, что соперники прощупывают степень его притязаний. Вновь происходит renversement des alliances (разрушение союзов). Всего два года спустя после битвы при Ипсе Деметрий заключил союз с Селевком, которому предстояло быть таким же недолговечным, как и предыдущие. Однако в данный момент Деметрий мог, по крайней мере, рассчитывать на снисходительность Селевка к его попыткам расширить свои владения.