Повторить ту же ошибку, но теперь уже в морском сражении фон Манштейн не имел права. Иначе все пойдет прахом, и вместо вожделенного фельдмаршальского жезла он получит отставку. И не факт, что без понижения в звании или должности…

Было решено на большой скорости приблизиться к мысу Херсонес и выпустить на ходу, без корректировки по площадям несколько десятков 380-миллиметровых снарядов. Теперь обе тяжелые канонерские лодки развили полный ход в двадцать узлов – это примерно сорок километров в час. Для обвешанных броней кораблей водоизмещением под полторы тысячи тонн – скорость немалая.

Броненосцы «Шлезвиг-Гольштейн» и «Шлезиен» во времена своей «молодости» выдавали свыше девятнадцати узлов, но сейчас порядком устаревшие, хоть и «откапиталенные» паровые машины могли выдавать только шестнадцатиузловой ход. Еще меньше, порядка десяти с половиной узлов была максимальная скорость у четырех артиллерийских барж типа «Зибель».

Поэтому обе тяжелые канонерские лодки оставили позади основные силы конвоя, их сопровождали теперь только торпедные «шнелльботы». Подобная тактика была довольно рискованной, но зато позволяла атаковать неприступный и ненавистный фон Манштейну город, сохраняя скорость для маневрирования.

* * *

– Achtung! Feuer! – Массивная носовая башня «Адмирала Лютьенса» развернулась. Два 380-миллиметровых ствола нацелились на лежащий во тьме светомаскировки Севастополь.

Тяжелая канонерская лодка «Адмирал Лютьенс» подошла на сорок километров к мысу Херсонес. Грянул сдвоенный залп носовой орудийной башни. Восьмисоткилограммовые крупповские снаряды с протяжным воем прорезали ночной воздух. Через несколько секунд на берегу ощутимо грохнуло, тяжкие звуки взрывов донеслись отдаленным эхом.

Вслед головному кораблю открыл огонь из носовой орудийной башни и «Капитан цур-зее Линдеман». Теоретически скорострельность главного калибра тяжелых канонерских лодок составляла два-три выстрела в минуту. Практически же сейчас оба корабля «выдавали» примерно полтора выстрела в минуту. Но зато подобная «тевтонская неторопливость» с лихвой компенсировалась весом залпа пятнадцатидюймовых орудий.

Тут же с берега сверкнули ответные вспышки орудийных залпов. На русской бронебашенной батарее тоже не дремали. Белопенные фосфоресцирующие фонтаны взвились как раз между «Адмиралом Лютьенсом» и «Капитаном цур-зее Линдеманом».

Следующие многотонные столбы вывороченной взрывами воды взметнулись гораздо ближе к борту «Адмирала Лютьенса». Капитан корабля заложил циркуляцию на правый борт, чтобы уйти из-под обстрела. Этот же маневр выполнил и «Капитан цур-зее Линдеман».

Эрих фон Манштейн находился в бронированной рубке головной канонерской лодки рядом с контр-адмиралом Клаусеном. Тот, надо отдать ему должное, оставался невозмутимым и сохранял хладнокровие, отдавая приказы рулевому и командуя ходом машин. Одновременно он контролировал стрельбу носовой орудийной башни и держал во внимании надводную обстановку вообще.

Манштейну было не по себе. Он впервые находился в гуще морского боя, и он разительно отличался от сухопутных атак и перестрелок. Сотни тонн вздымающейся в воздух и рушащейся на палубу воды, гром орудийных залпов, гул корабельных механизмов давили на психику. Сохранять спокойствие генерал-полковнику от инфантерии было невероятно сложно.

В принципе, сейчас между тяжелыми канонерскими лодками Кригсмарине и русской береговой батареей артиллерийская дуэль шла на равных. Дальность стрельбы у противников была примерно одинаковой – чуть более сорока километров. Да и вес залпа тоже – на четыре немецких снаряда весом восемьсот килограммов в ответ от русских прилетало тоже четыре массой почти полтонны. Но русские могли вести огонь с неподвижного скального и железобетонного массива. Их не раскачивало на волнах.

В итоге, когда уже контр-адмирал Клаусен отдал приказ отходить в направлении к Балаклаве, очередной залп все же накрыл «Капитан цур-зее Линдеман». Взрыв 480-килограммового русского снаряда смел за борт обе двуствольные 105-миллиметровые зенитки вместе с орудийными расчетами. Разворотило также и расположенные ближе к корме по бортам счетверенные зенитные автоматы.

Канонерская лодка тяжело осела на корму, из люков повалил густой черный дым. В машинном отделении механики отчаянно боролись с пожаром. От мощного сотрясения захлебнулся один из дизелей, полопались трубопроводы, заискрили толстые жгуты оборванных электрических кабелей. Корабль мгновенно снизил ход почти наполовину. Только по случайности не сдетонировал запас 105-миллиметровых зенитных снарядов. «Капитан цур-зее Линдеман» теперь едва плелся за головным кораблем.

Контр-адмирал Клаусен был вынужден сбавить ход своего флагмана, чтобы не потерять из виду вторую канонерскую лодку. Вскоре его нагнали оба старых броненосца и самоходные десантные баржи, превращенные в артиллерийские корабли огневой поддержки. Они тоже открыли огонь по берегу, но это не принесло результатов. Дальность стрельбы орудий десантных барж была чуть больше растояния, на которое могли посылать свои 380-миллиметровые снаряды «Адмирал Лютьенс» и «Капитан цур-зее Линдеман».

А вот русские пристрелялись почти мгновенно. Снова по бортам кораблей взметнулись белопенные водяные столбы. Эрих фон Манштейн, находящийся в рубке головной тяжелой канонерки, увидел лишь ярко-оранжевую вспышку взрыва и лопающийся пополам «Зибель». Такое впечатление, что прямое попадание русского 305-миллиметрового снаряда переломило самоходной барже хребет.

Взорвались снаряды к 105-миллиметровым орудиям. Во все стороны разлетелись пылающие обломки, прочертив сверкающие следы в закатных сумерках. Носовая и кормовая части разорванной страшным взрывом самоходной баржи на удивление долго оставались на плаву. «Зибели» отличались феноменальной живучестью из-за водонепроницаемых переборок. Но все же обломки ушли на дно, оставив только лишь масляное пятно, несколько спасательных кругов и нескольких выживших из двух десятков моряков экипажа.

Шедший замыкающим в кильватерной колонне броненосец «Шлезиен» получил от русских артиллеристов два попадания в район кормы и левого борта. Вот тут и пригодилась массивная крупповская броня! Корабль хоть и загорелся, но сохранил ход. Броневой пояс толщиной 240 миллиметров и сталь цитадели толщиной 160 миллиметров хоть и были пробиты, но все же крепкая конструкция воспрепятствовала поражению от осколков. Да и сами взрывы оказались локализованы. Вспыхнувший пожар вскоре был потушен аварийной партией.

По рации контр-адмирал Клаусен связался со всеми кораблями и лично получил отчеты о повреждениях. Кроме уничтоженного «Зибеля» с борта «Линдемана» доложили о четырнадцати убитых и восьми раненых. А на «Шлезиене» соответственно было восемь убитых и одиннадцать раненых. Вторая тяжелая канонерка могла держать скорость лишь одиннадцать узлов из-за разбитого дизеля. А вот «старичок» броненосец отделался сравнительно легкими повреждениями.

– Was ist zu tun? – Что делать? – обратился к Манштейну командующий походом контр-адмирал. – Это ведь ваша затея, герр генерал-полковник.

– Kampfschiffe – vorwärts! Wir gehen nach Balaklava. – Боевые корабли – вперед! Мы идем на Балаклаву. – Принял рискованное решение Эрих фон Манштейн. – Мы не должны останавливаться на полумерах, нужно идти до конца, герр Клаусен!