Чем дольше Габлер слушал Шацкого, тем более неловко себя чувствовал. Он почти не сомневался: грэнд вовсю занимается тем, что с давних времен не совсем понятно называлось «вешать лапшу на уши». Вероятно, был у каких-нибудь древних римлян такой странноватый обычай. Сумасшедший колонист, неизвестно как выбравшийся из подземелий… Намерение Братства вступить в бой с Империей… Какие уши выдержат такое обилие лапши? Благородная миссия Стафла на Аполлоне – сдерживание каких-то придурков ценой крови файтеров! Да тысячу раз можно было покончить с этим Братством! Автохтонов принудительно переселить с планеты и раздолбать этот Карфаген всеми средствами поражения! Ракет и бомб не хватит? Так столкнуть с орбиты какой-нибудь удобный астероид – пусть шарахнет по Аполлону! Было бы желание…

А такого желания нет, и совершенно понятно, почему. Пока Император владел Копьем, можно было сохранять статус-кво, то есть держать на Аполлоне подразделения Стафла, пытаться достать колонистов и огребать от них по полной программе. Что? Просто убраться оттуда и оставить Братство в покое? Да вы охренели, мистеры? У нас же амбиции! «Пускай от страха враг трясется!» Как это – убраться? Как это – уступить? А что файтеры там гибнут почем зря, так это не беда. «Бабы новых нарожают», – как сказал один древний полководец…

Нет, может быть, он, Крис, не прав, и действительно лучше, чтобы все эти древние артефакты находились в одних руках. У Императора. Пойти на уничтожение планеты ради того, чтобы истребить противников вместе с Копьем, можно, если этих штуковин тьма-тьмущая. А если их раз, два и обчелся? Наверное, тут, как ни крути, надо воевать. И получать ответные удары. В конце концов, теперь у Императора просто нет выбора – Копья он лишился (Шатан, Лили Акимжанов, Янкер, Габлер и прочие посодействовали), и нужно во что бы то ни стало добывать другое. Если еще учесть гипотетических Иных и вовсе не гипотетических веронцев… Не уничтожать эчмиадзинское Копье, а продолжать попытки завладеть им. И отказаться от прежней тактики, которая за многие годы так и не привела к успеху. А это значит…

«А что это значит? – похолодев, подумал Габлер, и его тут же пронзила догадка: – Низа! Они хотят использовать Низу! Для этого меня и посылают к беллизонцам. Вот в чем дело…»

Он обнаружил, что Шацкий уже ничего не говорит и вновь выжидающе смотрит на него. Как и Зоя Афонин.

– Вижу, ты задумался, Кристиан, – опять проявил проницательность грэнд. – И зачем, мол, этот тип изображает из себя сказителя? Зачем столь подробно все расписывает? Так?

– Н-ну… вероятно, это связано с моим предстоящим визитом к беллизонцам, – осторожно ответил Габлер.

– Где-то так, – кивнул Шацкий. – Копье у этих Хранителей надо забрать, ни к чему оно им. – Он помолчал и добавил: – Или хотя бы определить, где оно находится. А потом бросить туда ударную группу.

В кабинете вновь повисла тишина.

– Значит, вы рассчитываете, что беллизонцы согласятся… – пробормотал Крис. – Но ведь они такие условия могут поставить, что…

– Выполним, – прервал его палатинец. – Копье того стоит.

– Да уж… – протянул Габлер и взглянул на Шацкого: – А что с тем, первым Копьем? Исчезло без следа?

Грэнд помолчал, барабаня пальцами по спинке кресла, словно раздумывал, отвечать или нет, и все-таки ответил:

– Да нет, след-то остался. Довольно длинный след, этак на пару сотен астроединиц. А само Копье… – Шацкий пожал плечами. – Как говорится, об этом никому неведомо, кроме богов. Исчезло, не исчезло… Мы же по нему никогда раньше из излучателей не стреляли… хотя много чего с ним вытворяли… Самая большая проблема с Копьем в том, что мы почти ни разу не получили одну и ту же реакцию на одно и то же воздействие… – Он помолчал и хлопнул ладонью по спинке кресла. – Впрочем, это к делу не относится. Копья у нас нет. И тебе, Кристиан, придется постараться, чтобы оно у нас было. Так что морально готовься к полету на Аполлон. Вместе с кем-то из этих беллизонтэо…

В священных книгах христиан говорилось о том, как от звука труб рухнули стены древнего земного города Иерихона. А еще о том, как столь же древний полководец своими словами остановил солнце. Голос Шацкого едва ли напоминал звук тех труб, и Юпитер, сияющий в подернутом разводами небе за прозрачной стеной кабинета, хоть и висел на месте, но вряд ли затормозил свой бег по орбите. Однако для Габлера голос грэнда прозвучал куда громче всех труб вместе взятых, и не то что Юпитер – казалось, по тормозам ударила вся Вселенная, а Криса по инерции бросило вперед, в беспредельность…

Прошла целая вечность, прежде чем он сумел выдавить из себя:

– Я?… На Аполлон?…

– Ты, ты, – с непроницаемым видом покивал Шацкий. – За Копьем гоняться у тебя хорошо получалось. А уж если ты будешь не один… Как говорил Гораций: «Нет ничего недоступного для смертного».

«Вот тебе и раз…» – уныло подумал Крис и беспомощно перевел взгляд на Зою Афонин.

Она ободряюще улыбнулась ему и сделала движение губами – словно поцеловала.

И Габлер наконец понял, зачем ему все это рассказывали.

«Может, лучше сразу – в крематорий?» – мелькнула у него мысль. И эта мысль не показалась ему дурацкой.

– Нет, Кристиан, ты нам нужен живым, – сразу отреагировал Шацкий, угадав, о чем подумал Габлер, или же действительно каким-то невероятным образом заглянув ему в голову. И добавил то ли в шутку, то ли всерьез: – Во всяком случае, пока не выполнишь задачу.

И тут Крис запоздало пожалел, что когда-то дернула его нелегкая пойти служить в Стафл…

Путь до Нова-Марса Габлер проделал на борту брига Осота, чувствуя себя важной персоной, чуть ли не особой, приближенной к Императору – ведь из-за него одного гоняли такой корабль! Однако настроение у него все-таки было не очень, в душе господствовал коктейль, основными компонентами которого являлись подавленность и обреченность. Если у беллизонцев заведено выполнять угрозы, то его должны прикончить, как только он появится на пороге горного храма. И Копье они не получили, а значит, сделка недействительна… Единственное, что утешало – поклонникам Триединого предоставлялась уникальная возможность вытребовать у Палатина большие привилегии, и ради этого они просто должны были сдержать себя и оставить посланца грэндов в живых. Тем более, что Низа простила его за смерть ее отца. Но вдруг они наотрез откажутся от содействия палатинцам в поисках эчмиадзинского Копья? Хотя тогда им, по словам Шацкого, может очень не поздоровиться…

В общем, в номианский космопорт «Стронгхолд» Габлер прибыл не в самом лучшем расположении духа. Но сердцу было плевать на проблемы разума, и оно сладостно замирало в превкушении встречи с той, кого он больше уже никогда не надеялся увидеть.

Ожидавший его твинсер представился коротко: «Лок», – и Габлер не понял, имя это, кличка или что-то еще. Лок был невысок ростом, широкоскул, со сросшимися черными бровями, его легкая куртка постоянно меняла цвета, делая твинсера похожим на множество парней, расхаживавших в подобных куртках в любых концах Империи – ничего необычного. Но цепкий его взгляд словно царапал лицо, и поневоле хотелось отвести глаза. Габлер, найдя в Нете инфу о погоде в окрестностях столицы Нова-Марса, решил облачиться в серый свитер безо всяких выкрутасов и простые же темно-синие джинсы. И не прогадал – осеннее небо над космопортом было безоблачным, воздух – теплым, и в нем витали ароматы степных трав.