простое земное – пристальное наблюдение за чужими успехами и обычная человеческая зависть.

А вот к беременности и детям будущие актрисы относились как к полнейшей катастрофе. Если ты забеременела, учась в театральном институте, – всё, на тебе как на артистке можно смело ставить крест. И для этого имелись все основания.

Ведь ты не просто поступала: тебя лично брал к себе определённый мастер на свой персональный курс. И если ты с него выпадала – далеко не факт, что по возвращении тебя восстановит (то есть возьмёт на свой курс, так как изначальный по понятным причинам уже недоступен) другой педагог, потому что конкретно ему ты можешь элементарно не показаться талантливой и достойной этого. Вернее, восстановить-то по закону обязаны, но на ближайшем экзамене могли объявить профнепригодной…

Актёрство и обучение непростому актёрскому ремеслу – вещи более чем специфические. Практически всё в них основано на личном, не поддающемся фиксации, без каких-либо точных, твёрдых и понятных всем критериев и оценок. Что такое талант? Для одного ты и вправду гений, а другому – бездарь.

Родить считалось бедой. Слово «залетела» произносилось с ужасом, беременеть почти никто не хотел и не думал. И поэтому все девушки повально делали аборты – чего особо не скрывали и не стеснялись. Студентка в ответ на вопрос, почему она пропустила занятие, могла гордо заявить: «Я делала аборт». Причём звучало примерно так: «И даже не вздумайте что-либо в связи с этим предъявить. Как же мне можно беременеть? Я не для того в ГИТИС поступала!»

Не могу сказать, что я прямо страшно боялась беременности, но всё связанное с детьми казалось настолько далёким от меня… Женщина с животом воспринималась как человек, с которым случилось несчастье. У неё испортилась фигура, она выпадает из нормальной жизни, она вынуждена заниматься не собой, а ребёнком. Всё это представлялось мне крайне несимпатичным.

Тем, чего не хотелось никак.

Глава 12

Про трёх соперников и полёты в иные миры

Приходит на приём высокая, внушительная дама. Из тех, что коня на скаку и прочее.

Длинные светлые кудрявые волосы, забранные в пышный хвост, большие глаза – таких называют сочными. Крупные черты лица, увесистые формы, в общем, эффектная, заметная. Подобный тип акушерки квалифицируют в качестве «рожального»: разумеется, такой женщине легче родить ребёнка за счёт широкого таза.

Садится на диванчик и начинает рассказывать о себе:

– Поймите, я – человек ищущий, очень глубокий, погружённый в практики познания себя…

Из этих, выходит, из осознанных. Я, правда, до сих пор не очень понимаю, что это значит. Некая смесь эзотерики, хиромантии, астрологии, существования с точки зрения всяких разных тонких энергий с аурами, чакрами и прочими йони, связи с космосом, слияния с природой и других мудрёных вещей. Такого, знаете, возвышенного буддистски-индуистского толка.

Первую половину беременности женщина, с её слов, прожила в Индии.

– Ситуация с предстоящими родами сложная. У меня есть муж, но беременна я не от него.

Навостряю уши.

– Именно так. Мы с ним большие друзья, духовно глубоко сплетённые люди. В поисках смыслов вместе летаем в иные миры. Но получилось так, что у него по жизни очень непростая психофизика, он не может быть ни с одной женщиной, кроме меня. А близкие отношения имеет с мужчинами.

Да, думаю, крутой замес.

– Есть мужчина, с которым у нас очень хороший секс. Он тоже мой большой друг и родной человек.

Угу, вот и объяснение.

– Но беременна я ещё от одного мужчины, созданного, чтобы в этом мире рождались дети. Он женат, ему около шестидесяти, но он настолько харизматичен и привлекателен! Его миссия здесь – рожать детей, которые у него получаются замечательно. Вышло так, что между нами что-то возникло, и он оказался отцом моего ребёнка.

Вот те раз! Я, будучи недавно разведённой, затихла, чуть подавленная обрисованной щедрыми мазками картиной личной жизни внушительной прелестницы, которая в позе нога на ногу изящно покачивала туфелькой сорок второго или сорок третьего размера.

В ту пору я грустила, что ввиду возраста и наличия четырёх детей мне, скорее всего, суждено навсегда остаться одинокой, и потому начала взирать на большую яркую женщину с наивными завистью и восторгом.

Немного переведя дух, я поинтересовалась – кто же, собственно, из её многочисленных мужчин будет присутствовать на родах.

– Даже не представляю, кого лучше взять, потому что все хотят! Все рвутся, все желают мне помочь – и отец ребёнка, и любовник, и муж. А я не знаю, кого выбрать.

Смотрю на неё и думаю: боже мой, какая женщина! Вот это да, трое мужчин за неё бьются… И со всеми близость, со всеми дружба, со всеми прекрасные отношения, глубокие духовные корни и тому подобное.

А я сижу одна, и ни с кем у меня ни духовных, ни прочих корней нет и даже не намечается… Не говоря уж о том, чтобы кто-то из-за меня соперничал. Так что я, как женщина, ощутила себя слегка ущербной. И даже не слегка – на фоне столь большой и прекрасной представительницы своего пола!

В завершение встречи макси-красавица воодушевлённо поведала, что роды для неё – это просто космический космос, ребёнок должен прийти в этот мир волшебно, в момент правильно сложившихся звёзд, и всё такое.

Отзанималась на моих курсах, ждём родов. Звонит как-то ночью, в районе трёх:

– Инна, схватки, схватки, схватки!

Успокоила, велела понаблюдать без паники.

Ещё через некоторое время позвонила, характерно дыша. Слышу: да, действительно в родах, все признаки. Жила она в семи минутах от роддома, поэтому я поехала к ней помочь собраться, уверенная, что мы везде в любом случае успеваем.

Пока я находилась в дороге, прорвался пузырь, схватки сразу активизировались, и появилась я уже ко второму периоду родов. Роженицу начинает подтуживать, головка ребёнка низко, и пустяковые, на первый взгляд, семь минут до роддома в один миг превращаются в серьёзное затруднение.

Женщина уже почти не может идти самостоятельно, ей надо на кого-то опираться. При этом она существенно меня выше и минимум в два раза массивнее.

Между частыми и сильными схватками, в которых ей хочется встать на четвереньки, нам надо как-то передвигаться. Этажи высокие, коридоры и пролёты длинные. Нужно добраться до лифта, потом от лифта до машины, которую я не смогла припарковать у подъезда. А ещё четыре огромные сумки, в одной из которых, например, лежит несколько двухлитровых бутылей с питьевой водой. И ещё много-много всего: в роддом она собралась с размахом, как в путешествие на пару-тройку недель.